Башкирцева, Мария Константиновна

Мари́я Константи́новна Башки́рцева (фр. Marie Bashkirtseff; 11 [23] ноября 1860^[1] или 12 [24] ноября 1858, Гавронцы, Полтавская губерния — 31 октября 1884^[2], Париж^[3]) — французский живописец, русская подданная по происхождению, полулегендарная фигура среди парижских художников «прекрасной эпохи», автор знаменитого дневника.

Мария Башкирцева
1878 год
Полное имя	Мария Константиновна Башкирцева
Дата рождения	11 (23) ноября 1860[1] или 12 (24) ноября 1858
Место рождения	Гавронцы, Диканьская волость[вд], Полтавский уезд, Полтавская губерния, Российская империя
Дата смерти	31 октября 1884(1884-10-31)[2]
Место смерти	Париж, Франция[3]
Страна	Российская империя  Франция
Род деятельности	художница
Жанр	портрет
Учёба	Академия Жюлиана
Автограф
Медиафайлы на Викискладе

Биография

Согласно найденным в Национальной библиотеке Франции записям➤, родилась 12 (24) ноября 1858 года^[4] в имении Гавронцы (Гайворонцы) недалеко от Полтавы Полтавской губернии Российской империи в семье местного предводителя дворянства Константина Павловича Башкирцева (сына генерала Павла Башкирцева, участника войны 1812 года, и крупного землевладельца) и его жены Марии Степановны, урождённой Бабаниной (1833—1920) — родом харьковчанки, дочери полковника-аристократа, библиофила, англомана и ценителя искусств. В посмертных изданиях дневника её возраст был убавлен.

Детство Башкирцевой прошло в селе Черняковке (владения полковника Черняка), по современному административному делению — Полтавского района (до реформы — Чутовского района) Полтавской области Украины. На День молодёжи проводится ежегодная международная художественная ярмарка в Марииной долине, названной в честь Башкирцевой.

После развода мать уехала с Башкирцевой, которой на тот момент было двенадцать лет, в Европу: Вену, Баден-Баден, Женеву. Там девочка влюбилась в герцога Гамильтона, а позднее в Ницце — в аристократа Бореля. Вскоре увлечение Борелем проходит, и в 1873 году гувернантка 15-летней девушки сообщает ей, что герцог Гамильтон женится, но не на ней.

В 1877 году Башкирцева уехала в Париж, где поступила в Академию Р. Жюлиана, и уже через 11 месяцев её показывали на Салоне среди ученических работ и наградили золотой медалью^[5]. Следующими объектами её девичьих влюблённостей оказываются граф Александр де Лардерель^[6], Поль Гранье де Кассаньяк, граф Пьетро Антонелли (племянник кардинала Джакомо), Одифре и другие. Увлекшись де Кассаньяком, депутатом и оратором, Башкирцева всерьёз обращается к политике. Существуют свидетельства^[где?], что Башкирцева писала под псевдонимом статьи о феминизме, так как даже в Академии Жюлиана, где она изучала живопись, идеи феминизма вызывали смех.

Башкирцева в 19 лет

В возрасте шестнадцати лет Башкирцева узнала, что у неё туберкулёз. С тех пор она проводила много времени на лечебных курортах, где интенсивно работала, написав огромное число живописных работ, чувствуя приближение скорой смерти. Также Башкирцева задумывалась и о судьбе своего дневника, который решила издать после своей смерти. К этому же последнему периоду (1884) относится её известная активная переписка с Ги де Мопассаном^[7], который, впервые получив письмо от некоего скромного учителя Жозефа Савантена, от этой «писанины» поначалу отмахивается. В ответном письме, но уже от имени девушки, а не учителя, Башкирцева отказывается от личной встречи, предложенной самим писателем.

Учитель Башкирцевой, французский 36-летний художник Жюль Бастьен-Лепаж, умер от рака.

Скончалась от туберкулёза в возрасте 25 лет. Похоронена в Париже, на висячем кладбище Пасси в центре Парижа. Мавзолей Башкирцевой, построенный братом Жюля Бастьен-Лепажа — Эмилем, является также местом позднего захоронения многих других членов семьи Башкирцевых-Бабаниных. Над входом в него — строчка из Андре Терье, а внутри хранятся мольберт Башкирцевой, её личные вещи и мебель, скульптура и некоторые картины, в том числе одна из последних работ Башкирцевой — «Святые жёны».

Мопассан, посетив позже её могилу, сказал^[8]:

Это была единственная Роза в моей жизни, чей путь я усыпал бы розами, зная, что он будет так ярок и так короток!

Дневник

Автопортрет с палитрой. 1880, частное собрание

С двенадцати лет и до смерти Башкирцева вела на французском языке дневник (сто пять тетрадей)^[9], впоследствии неоднократно переведённый на многие языки, в том числе и на русский. Дневник проникнут тонким психологизмом, романтической «жаждой славы» и вместе с тем трагическим чувством обречённости.

В начале XX века эта книга была очень популярна в России, а самой известной поклонницей творчества и личности Башкирцевой была Марина Цветаева, в молодости переписывавшаяся с матерью Башкирцевой (умершей в 1920-х годах) и посвятившая «блестящей памяти» Башкирцевой свой первый сборник стихов «Вечерний альбом». На обложке своей второй книги «Волшебный фонарь» Цветаева анонсировала целый сборник под названием «Мария Башкирцева. 3-я книга стихов», однако он не вышел (а может быть, и не был написан).

Валерий Брюсов писал в своем дневнике:

Ничто так не воскрешает меня, как дневник Башкирцевой. Она — это я сам со всеми своими мыслями, убеждениями и мечтами.

Высочайшую оценку дневнику Башкирцевой дал в своей литературной автобиографии «Свояси» (1919) Велимир Хлебников:

Заклинаю художников будущего вести точные дневники своего духа: смотреть на себя как на небо и вести точные записи восхода и захода звёзд своего духа. В этой области у человечества есть лишь один дневник Марии Башкирцевой — и больше ничего. Эта духовная нищета знаний о небе внутреннем — самая яркая чёрная Фраунгоферова черта современного человечества^[10].

Дневник Башкирцевой нередко сравнивают с дневником Елизаветы Дьяконовой. Сравнивая дневники, некоторые критики нередко отдавали предпочтение нерехтской провинциалке. «Покойная Елизавета Дьяконова задалась тою же целью, что и Мария Башкирцева, написать „дневник“, который послужил бы „фотографиею женщины“, — отмечал в „Петербургской газете“ некто под псевдонимом Одиссей, — но у Башкирцевой получились негативы, несколько драматизированных, театральных поз, тогда как Дьяконова верна правде и реальна до последнего штриха». В том же смысле высказался В. В. Розанов. Ещё до завершения первого издания, в 1904-м, он выступил на страницах «Нового времени» с горячим призывом:

Прочитайте два тома интереснейшего «Дневника» г-жи Дьяконовой! Во-первых, до чего всё это русское, «Русью пахнет», если сравнить этот непритязательный «Дневник» с гениально-порочным «Дневником» полуфранцуженки Башкирцевой. Сколько здесь разлито души, дела, задумчивости, какие прекрасные страницы посвящены размышлениям о смерти. Сколько заботы о народе, детях, семье, — заботе не фактической (по бессилью), но, по крайней мере, в душе.

Мишель Тарновский. Мария Башкирцева. 1914. Музей изящных искусств Ниццы

Двенадцать лет спустя, после того, как вышло уже четвёртое издание дьяконовского «Дневника», Розанов обозначил своё пристрастие к нему ещё отчетливей, заявив, что «это одна из прелестнейших книг русской литературы за весь XIX век».

Судьба наследия

Картина М. К. Башкирцевой «В студии» (хранится в художественном музее Днепра)

Имение Башкирцевых было продано в 1900 году графу С. Д. Шереметеву.

В 1917—1919 годах имение было разрушено; в годы войны^{[уточнить]} от него не осталось и следа.

В 1908 году мать Башкирцевой передала в музей Александра III большую коллекцию работ Марии (сто сорок одну работу; среди них рисунки, эскизы, полотна, пастели, скульптурные этюды). В 1930 году из этой коллекции в Днепропетровский художественный музей было передано две картины Башкирцевой, в 1932 году по запросу Наркомпроса УССР Русский музей передал на Украину сто двадцать семь работ Башкирцевой. Несколько работ было передано в 1929 году в Красноярск. В Русском музее осталось восемь живописных полотен и тринадцать рисунков Марии Башкирцевой.

Во время эвакуации Харьковской картинной галереи бесследно пропали шестьдесят шесть полотен Башкирцевой. Сегодня на Украине осталось только три её картины: в музеях Харькова, Днепра и Сум.

Оригинальные работы Башкирцевой ныне являются редкостью ввиду того, что большая их часть погибла во время Второй мировой войны при бомбёжке Гавронцев.

Часовня на могиле Марии Башкирцевой на центральном кладбище Пасси в Париже. Внутри мемориальная мастерская художницы с её подлинным мольбертом и мебелью. Национальный памятник Франции

В 1980-х годах в Национальной библиотеке Франции был обнаружен оригинальный текст дневника, ранее считавшийся утраченным. При его изучении обнаружилось, что большая часть дневника Башкирцевой неизвестна публике, а уже опубликованная содержит ряд лакун и явных искажений (в том числе и год рождения художницы), внесённых семьёй, не желавшей оглашения своих семейных тайн.

Ныне идёт^{[уточнить]} публикация полного текста дневника на французском языке и его английского перевода (доступна первая часть под названием «I Am the Most Interesting Book of All». В 2013 году была издана вторая часть английского перевода под названием «Lust for Glory»). Полное издание по-новому раскрывает личность Башкирцевой, а также освещает жизнь эпохи.

Картина М. К. Башкирцевой «Встреча», 1884 год

Украинский литературовед Михаил Слабошпицкий издал роман «Мария Башкирцева», переведённый на русский и французский языки. Большое исследование личности Башкирцевой проделал писатель Александр Александров. Итогом его работы стала книга «Подлинная жизнь мадемуазель Башкирцевой»^[11].

Признание

В Париже, в Люксембургском музее, с 1886 года стояла статуя «Бессмертие» авторства Леона Лонжпье^[фр.]. Скульптурная группа изображает молодого гения, умирающего у ног ангела смерти. Последний держит в руках табличку со списком великих людей, сошедших преждевременно в могилу, но уже покрывших себя бессмертием на Земле. Глаза гения устремлены в список. И среди восьми французских имён, начертанных в этом списке, стоит одно русское имя — «Мария Башкирцева»^[12]. Позднее при режиме Виши статуя была уничтожена^[13]. Некоторое время спустя, изготовленная копия была установлена на одном из кладбищ города Скикда (Алжир)^[14].

В честь Марии Башкирцевой назван кратер на Венере^[15].