Лучшие вопросы
Таймлайн
Чат
Перспективы

Иванов-Разумник, Разумник Васильевич

русский и советский литературовед, литературный критик, социолог, писатель Из Википедии, свободной энциклопедии

Иванов-Разумник, Разумник Васильевич
Remove ads

Разу́мник Васи́льевич Ива́нов, более известный под псевдонимом Иванов-Разумник (13 [25] декабря 1878, Тифлис — 9 июня 1946, Мюнхен[1]), — русский и советский литературный критик, публицист, историк русской литературы и общественной мысли, редактор литературных отделов ряда эсеровских изданий, основатель Вольной философской ассоциации. Широкую известность Иванову-Разумнику принесла его монография «История русской общественной мысли», впервые изданная в 1906 году.

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Иванов.
Краткие факты Разумник Васильевич Иванов-Разумник, Имя при рождении ...

Активно участвовал в формировании эстетики неонародничества и становлении концепции «скифства». В советские годы личность Иванова-Разумника практически не освещалась из-за его близости партии эсеров и принадлежности ко второй волне русской эмиграции.

Remove ads

Биография

Суммиров вкратце
Перспектива

Ранние годы

Родился в Тифлисе в семье неимущего дворянина, железнодорожного служащего Василия Александровича Иванова и камерной певицы Александры Осиповны Ивановой-Окулич. В 1885 году отец получил место конторщика в управлении Варшавской железной дороги и переехал с семьёй в Санкт-Петербург[2]. Ивановы проживали в доме 41 на набережной Фонтанки[3].

В 1888—1897 годы учился в Первой петербургской гимназии, особо интересовался астрономией, а также музыкой и русской литературой[2]. В гимназические годы познакомился с Андреем Римским-Корсаковым, который стал его близким другом. Их объединял интерес к шахматам — главному увлечению Иванова-Разумника на протяжении всей его жизни[4]. В дальнейшем поступил на физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета, с 1900 года также посещал исторические семинары профессора Лаппо-Данилевского[2].

Лето 1900 года провёл в Юрьевском уезде Владимирской губернии в качестве репетитора по математике у Николая Николаевича Оттенберга[4]. К этому времени относится начало литературных опытов Иванова. Свой первый очерк «Новое течение» он подписывает псевдонимом «Иванов-Разумник»[2].

4 (17) марта 1901 года участвовал в демонстрации против отправки в солдаты 183 киевских студентов, которая была разогнана полицией и казаками: «Один из казаков… наотмашь ударил меня нагайкой по лицу. Если бы удар пришелся немного выше, по виску, мне не пришлось бы теперь писать этих строк; но, по счастью, удар пришелся ниже и только на всю жизнь повредил левый глаз»[5]. Впоследствии из-за этой травмы Ольга Форш называла Иванова «Лихо-Одноглазье»[3].

На демонстрации Иванов-Разумник был арестован, содержался в Пересыльной тюрьме, после чего был приговорён к высылке из Петербурга. В конце апреля, после назначения Петра Ванновского на пост министра народного просвещения, получил разрешение вернуться в Петербург и продолжить учёбу. В следующем учебном году был избран в учреждённый в Санкт-Петербургском университете студенческий парламент. В марте 1902 года за участие в протестном движении был вновь выслан из Петербурга. Поселился в Симферополе, где, лишившись возможности заниматься физикой, стал собирать материалы для книги об истории русской интеллигенции. В январе 1903 года женился на Варваре Николаевне Оттенберг, в декабре получил разрешение переехать в имение её родителей[5][2][6]. В 1904 году у супругов родился сын Лев, в 1908 году — дочь Ирина[3].

Начало писательской деятельности

С 1904 года предварительные материалы сочинения Иванова-Разумника об истории русской общественной мысли начинают публиковаться в печати: в журналах «Русская мысль» и «Вопросы жизни» выходят его статьи о Михайловском и Герцене. По окончании срока высылки в 1906 году Иванов-Разумник вернулся в Петербург. В октябре при активном содействии Михаила Лемке вышла в свет его «История русской общественной мысли», которая пользовалась большой популярностью и неоднократно переиздавалась[2]. В начале 1907 года Михаил Гершензон привлёк Иванова-Разумника к сотрудничеству с критико-библиографическим журналом «Критическое обозрение». В октябре Ивановы переехали в Царское Село и поселились в доме 20 на Колпинской улице, где проживали до 1929 года[7].

В 1908 году Иванов-Разумник участвовал в проекте покупки журнала «Вестник Европы» для его продолжения в «левонародническом духе», предлагал Николаю Русанову стать главным редактором издания[2]. Эту идею не удалось реализовать из-за нехватки средств, после чего Иванов-Разумник занялся масштабным исследованием «Критическая история русской литературы». Работа над ним продолжалась до 1916 года, но так и не была завершена[8].

В 1910 году по инициативе Льва Шестова побывал в «башне» Вячеслава Иванова «и больше там не появлялся, до того отвратно там мне показалось»[9]. В январе 1911 года Иванов-Разумник опубликовал в газете «Речь» статью «Великий Пан»[7], открывшую широкой публике творчество Михаила Пришвина: «Многим ли известно это имя? А между тем, в лице его мы имеем подлинного творца‑художника, что особенно ценно в наше наводненное „беллетристикой“ время»[10]. В дальнейшем литераторов связывала многолетняя дружба[11]. В ноябре 1911 года в издательстве «Прометей» выходят первые три тома собрания сочинений Иванова-Разумника, который совместно с Александром Бенуа также ведёт с издательством «Шиповник» переговоры о создании ежемесячного журнала об искусстве[12]. В связи с этими планами Иванов-Разумник отказался от предложений о работе над журналами «Современник» и «Заветы»[2].

«Сирин» и «Заветы»

В мае-июне 1912 года[8] впервые посетил Европу. Германия произвела на Иванова-Разумника негативное впечатление, после чего он отправился в Италию, где занимался изучением наследия Герцена[2]. В Феццано[итал.] встречался с лидером эсеров Виктором Черновым, по договорённости с ним осенью возглавил литературный отдел «Заветов». В октябре Алексей Ремизов привлёк его к сотрудничеству в символистском издательстве «Сирин» в качестве редактора[8]. Здесь началось сближение Иванова-Разумника с Александром Блоком: «…совсем не понимал я тогда, с какого размера явлением стою лицом к лицу; понял я это лишь постепенно, и только в начале 1918 года — окончательно…»[2]. Вместе они убедили Ремизова и владельца издательства Михаила Терещенко опубликовать в сборниках «Сирина» роман Андрея Белого «Петербург», хотя отношение Иванова-Разумника к этому произведению было неоднозначным: «Роман этот мне совершенно враждебен — по всему: по внутренней философии, по построению, отчасти и по выполнению; и всё-таки я считаю его глубоко замечательным явлением современной художественной литературы»[9]. По рекомендации своей супруги Иванов-Разумник обратил внимание на рукопись, присланную в редакцию «Заветов» Евгением Замятиным. Работа начинающего писателя произвела сильное впечатление на критика, и с 1913 года произведения Замятина начинают печататься в «Заветах», что принесло ему литературную известность[8]. По воспоминаниям Аарона Штейнберга, Иванов-Разумник очень гордился этим открытием, а сам Замятин называл критика своим «Колумбом»[13].

Первая мировая война и революция

Иванов-Разумник крайне негативно отреагировал на начало Первой мировой войны. Эсер Николай Святицкий впоследствии вспоминал: «Что касается народнической интеллигенции в Петрограде, то она в начале войны была почти сплошь заражена патриотизмом и шовинизмом. Один только Р. В. Иванов-Разумник резко выступил в эти дни против войны, но его голос звучал в пустыне». Издание «Заветов» было запрещено судом в сентябре 1914 года, в январе 1915 года закрылось и издательство «Сирин», владелец которого сосредоточился на помощи фронту[2]. С 1915 года Иванов-Разумник занимал должность секретаря Литфонда, активно участвовал в оказании помощи нуждающимся литераторам: Есенину, Князеву, Подъячеву[14][8]. С началом войны Андрей Белый оказался в Швейцарии без средств к существованию, в связи с чем Иванов-Разумник организовал выпуск отдельного издания «Петербурга», вышедшего в печать в апреле 1916 года. В 1916 году Андрей Белый вернулся в Россию, и отношения между писателями переросли в тесную многолетнюю дружбу. В октябре в газете «Русские ведомости» начинает публиковаться цикл статей Иванова-Разумника «Деревенское» под псевдонимом «Вл. Холмский»[8][9].

Осенью 1914 года Иванов-Разумник совместно с Сергеем Мстиславским и Александром Иванчиным-Писаревым подготовил сборник антивоенных статей «Дневники», который был арестован и уничтожен прямо в типографии. В конце 1916 года при поддержке Сергея Постникова они начали работать над альманахом «Скифы», издание которого было отложено в связи с Февральской революцией. Из-за болезни Иванов-Разумник смог прибыть в Петроград только 28 февраля; Мстиславский, работавший в революционном штабе, провёл его в Таврический дворец. На следующий день Зинаида Гиппиус писала в своём дневнике: «Боре телефонировал из Думы Иванов-Разумник. Он сидит там в виде наблюдателя, вклепанного между Комитетом и Советом; следит, должно быть, как развертывается это историческое, двуглавое заседание. …Иванов-Разумник смотрит на Совет с полным ужасом и отвращением, как не на „коммуну“ даже, а скорее как на „пугачевщину“»[15][2].

В дальнейшем Иванов-Разумник регулярно выступает с политическими и критическими статьями, направленными «против двух врагов: политического либерализма и мещанского социализма», высказывается за прекращение войны и углубление революции[16]. В марте-сентябре 1917 года Иванов-Разумник возглавлял литературный отдел газеты партии эсеров «Дело народа[нем.]». В редакции «Дел народа» он познакомил Есенина с работавшей там техническим секретарём Зинаидой Райх, будущей женой поэта. В июле вышел первый выпуск «Скифов». В нём были опубликованы статьи Иванова-Разумника, стихотворение Есенина «Осень» также было посвящено ему[14]. Во время Октябрьской революции находился в Смольном, несмотря на скептическое отношение к руководству большевиков: «Партии — омерзительны; фракционные раздоры и диктатура одного человека, искреннего, но недалекого, — погубили революцию. Теперь такие же люди хотят вывести из тупика — и все дальше и дальше заходят в него. Вожди „большевистские“ — все то же самое политическое болото; но масса большевистская — лучшие и самоотверженнейшие люди». Впоследствии Иванов-Разумник считал свою позицию ошибочной: «Как мог я, всю свою литературную жизнь боровшийся с русским марксизмом… на минуту поверить в возможность хотя бы временного „пакта“ с большевизмом, с его обманной „диктатурой пролетариата“, с его компромиссами и всем тем, что восхищает его сторонников…»[9][5].

Первые советские годы

С декабря 1917 года по март 1918 года заведовал литературным отделом газеты «Знамя труда», органа центрального комитета партии левых социалистов-революционеров[17]. В 1918 году вместе с Евгением Лундбергом возглавил редакцию «Рабоче-крестьянской библиотеки» в партийном издательстве «Революционный социализм». Весной заведовал литературным отделом журнала «Наш путь». На втором съезде ПЛСР был избран в ЦК, не являясь при этом членом партии[2]. После подавления июльского восстания левых эсеров их издания были закрыты[17]. В дальнейшем Иванов-Разумник работал в Театральном отделе Наркомпроса[5][18].

13 февраля 1919 года Иванов-Разумник был арестован по делу о «заговоре левых эсеров». В его записной книжке чекисты обнаружили список адресов знакомых Иванова-Разумника, которых он планировал привлечь к участию в «Скифской академии» — будущей Вольной философской ассоциации[9]. Следующим утром были произведены аресты Блока, Ремизова, Петрова-Водкина, Лемке, Замятина, Венгерова и других. После дачи показаний на Иванова-Разумника они были отпущены на свободу, сам он провёл под арестом две недели и был освобождён, дав обязательство не «принимать участия в политической борьбе против Советской власти»[5].

Вольная философская ассоциация была учреждена в ноябре 1919 года «с целью исследования и разработки в духе философии и социализма вопросов культурного творчества». По настоянию Иванова-Разумника организацию возглавил Андрей Белый, сам он был назначен товарищем председателя. В дальнейшем Иванов-Разумник был основным организатором деятельности Вольфилы[9]. В начале 1923 года Иванов-Разумник совместно с Мстиславским работал над проектом журнала «Основы», где среди прочего планировалось опубликовать роман Замятина «Мы»[19].

Запрет литераторской деятельности

В 1923 году с большими трудностями и цензурными купюрами была выпущена книга «Вершины: Александр Блок. Андрей Белый», после чего издание работ Иванова-Разумника оказалось под запретом. В дальнейшем его литературная деятельность была ограничена редакторской, библиографической и переводческой работой[2]. Последним коллективным изданием, подготовленным Ивановым-Разумником, стал вышедший в 1925 году сборник статей «Современная литература». Имя редактора-составителя было снято с титульного листа, его статья в сборнике была подписана псевдонимом «Ипполит Удушьев»[19]. В 1924 году Вольфила была закрыта властями, большинство её членов были впоследствии подвергнуты репрессиям[9].

После запрета в печати Иванов-Разумник испытывал большие сложности с поиском заработка, занимался корректурой книг по бухгалтерии и словарей, переводами романов европейских писателей: Пьера Ампа, Франсиса Карко, Юхана Бойера[16]. В дальнейшем он работал над изданиями сочинений Салтыкова-Щедрина[9][2]. Благодаря содействию Ферапонта Седенко удалось начать издание его монографии о творчестве Салтыкова-Щедрина: первый том вышел в 1930 году, второй и третий тома не были опубликованы в связи с арестом Иванова-Разумника и впоследствии были утрачены[20]. В начале 1930-х работал над изданием полного собрания сочинений Блока[5].

В сентябре 1929 года Ивановы были выселены из квартиры на Колпинской улице и переехали во флигель в особняке профессора Сиповского на Октябрьском бульваре[21]. В 1931 году вместе с ними жил Андрей Белый с супругой, здесь он работал над исследованием «Мастерство Гоголя». Между литераторами регулярно возникали споры и разногласия, и в дальнейшем общение между ними прекратилось[9].

Репрессии

В феврале 1933 года Иванов-Разумник был арестован по обвинению в руководстве «контрреволюционным идейно-организационным центром народнического движения»[9]. Согласно фабуле обвинения, этот «центр» был связан с десятками ячеек в образовательных и сельскохозяйственных учреждениях Ленинградской области. Иванов-Разумник содержался в Доме предварительного заключения[22], где продолжал заниматься редактурой собрания сочинений Блока[18]. В сентябре был сослан в Новосибирск, в ноябре — переведён в Саратов, вероятнее всего, по ходатайству «Помощи политическим заключённым». В первые дни жил у вдовы Августа Крогиуса, в дальнейшем поселился в комнате в избе сапожника рядом с музеем-усадьбой Чернышевского: «По размерам это была точная копия моей камеры в ДПЗ — семь на три шага… Я уютно прожил в этой комнатёнке (от которой приходили в ужас саратовские знакомые) почти три года». Жил в бедности, поскольку друзьям Иванова-Разумника не удалось добиться для него возможности заниматься литературной работой, полагался на финансовую поддержку Михаила Пришвина[22]. Большинство знакомых литератора прекратили с ним общение; в своих воспоминаниях он отдельно отмечал поведение пушкиниста Юлиана Оксмана, который публично одобрял отстранение Иванова-Разумника от работы над изданиями Салтыкова-Щедрина[5].

По окончании ссылки в марте 1936 года Иванов-Разумник не получил разрешения вернуться к семье. В сентябре поселился в городе Кашира в Московской области, был принят на работу директором Государственного литературного музея Владимиром Бонч-Бруевичем. По договору с ним передал музею свою переписку с Андреем Белым, снабжённую обширными комментариями[9]. В сентябре 1937 года, в разгар Большого террора, был арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности и подготовке вооружённого восстания. Более года провёл в Бутырской тюрьме; среди его сокамерников были Абрам Лежнев, Антал Гидаш, Пётр Петровский, Алигейдар Караев, Феликс Ингаунис, Владимир Джунковский[5].

В январе 1939 года, после смещения Ежова с поста главы НКВД, дело Иванова-Разумника было рассмотрено прокуратурой и возвращено на доследование. Весной он был переведён в Таганскую тюрьму; Варвара Иванова, узнав, что её супруг находится под следствием без предъявления обвинения, обратилась с письмом к Лаврентию Берии. Новый следователь запросил справку об Иванове-Разумнике у Бонч-Бруевича, который предоставил НКВД подробную положительную характеристику[9]. В июне дело Иванова-Разумника было закрыто как безосновательное. В постановлении об освобождении указывалось, что арест литератора был произведён «врагами народа» по неизвестным мотивам[5].

После освобождения Иванову-Разумнику было отказано в снятии судимости и праве на проживание в Пушкине, а также запрещено кому бы то ни было рассказывать о том, что он «видел и слышал в тюрьме или сам пережил в ней». Он вернулся к работе в Государственном литературном музее, разыскивал и описывал писательские архивы. Выданное музеем командировочное удостоверение позволило Иванову-Разумнику получить временную прописку в Пушкине. В первой половине 1940 года он работал над литературным архивом Пришвина в Загорске, после чего вернулся в Пушкин[5].

В оккупации и эмиграции

С приближением линии фронта в конце августа 1941 года было принято решение о высылке из Ленинградской области «социально опасных лиц». В их число вошёл и Иванов-Разумник, но решение о его высылке было отложено в связи с тем, что его дочь служила в армии. 17 сентября Пушкин заняли немецкие войска. Из найденных в здании местного НКВД документов Иванов-Разумник узнал, что он и его жена были внесены в список лиц, подлежавших аресту и высылке 19 сентября[5].

Жители Пушкина страдали от голода, холода и болезней, но Иванов-Разумник принципиально отказывался от сотрудничества с оккупационными властями[5]. В январе 1942 года он отмечал в своём дневнике: «Здоровье очень плохо. Еле хожу; отеки ног доходят до середины бедра… Голодная смерть впереди становится не очень невероятной»[23]. Ивановы были выселены из своего дома, их библиотека была разгромлена. Лидия Осипова писала в своём дневнике: «…там было собрано несколько тысяч томов, и всё уникумы. Солдаты рвут и топчут и топят печки ими… Несколько раз умоляли немцев из этого дурацкого СД вывезти все эти сокровища. Всякий раз обещали и ничего не сделали»[9].

В связи с немецким происхождением Варвары Ивановой в феврале 1942 года супруги были эвакуированы в лагерь для фольксдойче в Конице. Здесь Иванов-Разумник работает над литературными очерками, которые он предлагает эмигрантской газете «Новое слово», ещё не зная о её пронацистской направленности; впоследствии он неоднократно сожалел о публикации своих работ в этом издании[23]. В 1951 году эти очерки были изданы в Нью-Йорке Владимиром Зензиновым в виде книги «Писательские судьбы»[5]. Благодаря усилиям участкового судьи Коница Олафа Вельдинга[нем.], выпускника Московского университета, Ивановы получают право посещать город[23].

В феврале 1943 года обитатели лагеря в Конице были переселены в здание психиатрической больницы в городе Прейсиш-Штаргард. В августе Ивановым удалось освободиться и переехать в имение Данилишки[лит.] в Кедайнском уезде[лит.] в Литве, где жила семья двоюродного брата Иванова-Разумника Платона Янковского[лит.][8]. Здесь Иванов-Разумник работает над рядом книг и статей; большинство этих работ было уничтожено в результате бомбардировки в 1944 году[5]. Весной 1944 года Ивановы переезжают в Кониц к Олафу Вельдингу[8], в феврале 1945 года — в Рендсбург[23].

После завершения Второй мировой войны оказался в британской зоне оккупации Германии. Из-за угрозы принудительной репатриации в СССР пытался добиться выездной визы в США. 18 марта 1946 года скончалась жена Иванова-Разумника, после чего он переехал в Мюнхен к семье своего племянника. В ночь на 4 июня 1946 года перенёс инсульт, 9 июня скончался, не приходя в сознание[24]. Похоронен на кладбище Вальдфридхоф. Его воспоминания о репрессиях «Тюрьмы и ссылки», начатые во время саратовской ссылки, были изданы в 1953 году в Нью-Йорке племянником Иванова-Разумника Георгием Янковским[5].

Remove ads

Творчество

Суммиров вкратце
Перспектива

Уже в первой своей книге Иванов-Разумник полностью раскрывает своё философское кредо и свой критический метод. Собственную философскую систему Иванов-Разумник называет имманентным субъективизмом, под углом зрения которого он и рассматривает историю русской общественной мысли. В 1820—1830-х годах, по его мнению, доминирует мистическая теория прогресса, в 1840-х — позитивная теория прогресса, в 1850-х — имманентный субъективизм (Герцен), в 1860-х — вульгаризация имманентного субъективизма, утилитаризм и вырождение в нигилизме, в 1870-х — наблюдается возврат к имманентному субъективизму (Лавров и Михайловский), затем — возрождение позитивной теории прогресса, достигающей апогея в русском марксизме 1890-х гг., в 1900-х гг. — мистическая теория прогресса — и в следующие годы XX в. — новый возврат к имманентному субъективизму. В основе своей последний сводится к отрицанию объективной целесообразности, объективного смысла жизни, к утверждению субъективной целесообразности, к признанию, что субъективной целью, а значит и самоцелью, является человек. Цель жизни — в настоящем, в осуществлении полноты бытия, в большем включении в свою жизнь таких ценностей, как правда-ощущение, правда-красота, правда-справедливость и правда-истина. Из желания полноты бытия вытекает активное отношение к жизни. Возражая против неправильного толкования термина «субъективный метод», Иванов-Разумник заявляет: «Субъективизм — не метод и не приём, а доктрина, вполне определенное социологическое воззрение, и не только социологическое, но и гносеологическое, и психологическое, и этическое; субъективизм есть этико-социологический индивидуализм» («История русской общественной мысли»). А в другом месте: «Мировоззрение имманентного субъективизма является бодрым, активным, жизненным, субъективно-осмысливающим жизнь человека и жизнь человечества» (О смысле жизни, СПБ., 1910).

Свои философские и социологические воззрения Иванов-Разумник переносит и в историю русской литературы и в критику. История русской общественной мысли есть история интеллигенции. «Философия истории русской интеллигенции есть в то же время отчасти и философия русской литературы». Содержанием философии русской литературы является борьба интеллигенции с мещанством. Что такое мещанство? «Определяя возможно широко сущность этического мещанства, мы скажем, что мещанство — это узость, плоскость и безличность, узость формы, плоскость содержания и безличность духа; иначе говоря, не имея определенного содержания, мещанство характеризуется своим вполне определённым отношением к какому бы то ни было содержанию: самое глубокое оно делает самым плоским, самое широкое — самым узким, резко-индивидуальное и яркое — безличным и тусклым… Мещанство — это трафаретность, символ веры мещанства и его заветнейшее стремление — это „быть, как все“; мещанство как группа есть поэтому та „сплоченная посредственность“, к-рая всюду и всегда составляла толпу, доминирующую в жизни…» (История русской общественной мысли, т. I, стр. 15—16). Мещанство — это сила, противоположная интеллигенции, это та среда, в борьбе с которой проходил процесс развития русской интеллигенции. «Интеллигенция есть этически — антимещанская, социологически — внесословная, внеклассовая, преемственная группа, характеризуемая творчеством новых форм и идеалов и активным проведением их в жизнь в направлении к физическому и умственному, общественному и личному освобождению личности» (там же, т. I, стр. 10). Борьба этих внесословных и внеклассовых групп во имя этического индивидуализма, отличающегося и от ультраиндивидуализма и от антииндивидуализма, составляет содержание русской общественной мысли, русской литературы, русской интеллигенции.

В «Скифах» Иванов-Разумник воздаёт восторженную хвалу «первым подлинно народным поэтам нашим — Есенину, Орешину и особенно Клюеву, равно избегшим опасностей военного шовинизма и революционного азарта». По мнению Иванова-Разумника, только их голос громко прозвучал в «грохоте громов» великой революции, которую так усердно стараются сделать малой все «мещане от обывательщины и от социализма».

Иванову-Разумнику принадлежит ряд статей и книг по истории русской литературы; он писал о Герцене, Белинском, Льве Толстом, Пушкине, Андрее Белом, Блоке, Куприне, Фёдоре Сологубе[25] и др.

В августе 1944 года литературовед Дмитрий Максимов посетил дом в Пушкине, где на момент оккупации проживал Иванов-Разумник. Здесь он обнаружил частично сохранившийся архив литератора, который вскоре был вывезен усилиями сотрудников Пушкинского Дома[26].

Remove ads

Книги

Примечания

Литература

Ссылки

Loading related searches...

Wikiwand - on

Seamless Wikipedia browsing. On steroids.

Remove ads
Remove ads