Иудушка Головлёв

У этого термина существуют и другие значения, см. Иуда Головлёв (значения).

Эта статья — о литературном персонаже. О фильме см. Иудушка Головлёв (фильм).

Иу́душка Головлёв (настоящее имя Порфирий Владимирович Головлёв) — герой романа М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлёвы». Несмотря на то, что прозвище ассоциируется с апостолом Иудой, герой романа — отнюдь не библейский, он только «номинативно соотносится с Искариотом»^[1].

Иудушка Головлёв
Порфирий Владимирович Головлёв
Шарж на Салтыкова-Щедрина с изображением Иудушки и Арины Петровны, Балалайкина («Современная идиллия»), Грацианова и Разуваева («Убежище Монрепо»), а также персонажей сатирических очерков.
Серия произведений	Господа Головлёвы
Создание
Создатель	Михаил Салтыков-Щедрин
Воплощение
Исполнения роли	Владимир Гардин (1933) Денис Суханов (2010)
Первое появление	выводится автором в первой главе романа
Биография
Прозвище	Иудушка
Пол	мужской
Происхождение
Национальность	русский

Прозвище Иудушка разделено на два слова — «Иуда» и «Душка»^[2].

Общая характеристика

Джеймс Вуд называет Щедрина предшественником Кнута Гамсуна и модернистов:

Чем ближе Щедрин приближается к Порфирию, тем более непознаваемым он становится. В этом смысле Порфирий — модернистский прототип: персонаж, лишенный аудитории, отчуждённый актёр. Лицемер, который не знает, что он один, и которому некому сказать, что он один — что-то вроде революционного персонажа, поскольку у него нет «истинного» познаваемого «я», «постоянного» эго... На рубеже XIX и XX веков Кнут Гамсун, писатель, находящийся под сильным влиянием Достоевского и русского романа, изобрёл новый тип персонажей: безумные герои его романов «Голод» и «Мистерии» ходят повсюду и рассказывают о самих себе ложные изобличающие истории и фальшивят, хотя у них нет на то ясной причины... Таким образом, видна линия от Достоевского через Щедрина до Гамсуна^[3].

В первой главе романа, давая характеристики всем Головлёвым, Салтыков-Щедрин сообщает, что Порфирий Владимирович был известен в семье под тремя именами: Иудушки, кровопивушки и откровенного мальчика. О внешности Иудушки автор не рассказывает, но обращает внимание на его взгляд, который пугает даже родную мать: «Не могу понять, что у него за глаза такие. <…> Взглянет — ну словно петлю накидывает. Так вот и поливает ядом…»^[4].

Постоянная игра в добродетель, выполнение ненужных ритуалов приводят к тому, что «герой становится „внешним человеком“, потерявшим индивидуальность»^[5]. По утверждению Н. Ларионовой, предательство, лежащее в основе всех поступков Иудушки, — «непреднамеренное, неосознанное, но по силе своего воздействия — смертельное»^[1].

Образ Иудушки — пример злой сатиры. Этого персонажа часто сравнивают с такими литературными героями, как мольеровский Тартюф, Смердяков, Фома Опискин («Село Степанчиково и его обитатели»), Плюшкин^[6]. По словам литературоведа Алексея Бушмина, Иудушка «персонифицирует всякого рода предательство, лицемерие, замаскированное злодейство»^[7].

Прототипы

Сам писатель говорил, что одним из прототипов Порфирия Владимировича является старший брат Дмитрий^[2][6]. «Ужели, наконец, не противно это лицемерие, эта вечная маска, надевши которую, этот человек одною рукою богу молится, а другою делает всякие кляузы?», — писал он о Дмитрии матери. Дмитрий Евграфович тоже не любил брата, называя его изменником дворянскому делу.

Возможно, в образе Иудушки использованы также черты отца Щедрина — Евграфа Васильевича, отличавшегося елейной набожностью.

Образ в кино и театре

При экранизации романа Салтыкова-Щедрина фильм был назван именем главного героя — «Иудушка Головлёв» (режиссёр Александр Ивановский, 1933).

В театральных постановках роль Иудушки Головлёва в разные годы исполняли актёры Василий Андреев-Бурлак (Русский драматический театр, 1880), Иван Берсенёв (МХАТ 2-й, 1931), Владимир Кенигсон (Малый театр, 1976), Иннокентий Смоктуновский (МХАТ, 1987)^[6][8], Евгений Миронов (МХАТ, 2005)^[9][10].

Публицистическое клише

Прозвища «Иудушка» и «Иудушка Головлёв» использовались в русской публицистической полемике конца XIX — начала XX века, например, в неопубликованном при жизни автора письме Владимира Ленина «О краске стыда у Иудушки Троцкого»^[11]. Иудушкой Головлёвым публично называл философа Василия Розанова публицист Владимир Соловьёв^[12].