Кавказско-нижневолжский генетический градиент

Кавказско-нижневолжский генетический градиент (англ. Caucasus-Lower-Volga Cline, CLV) — зона контакта популяций кавказских неолитических земледельцев и мобильных скотоводов бережновской группы в 5-м тысячелетии до н. э. на территории Нижнего Поволжья и Северного Кавказа. Термин введён в 2025 году публикацией исследовательской группы генетиков под руководством Дэвида Райха и Иосифа Лазаридиса (Гарвардская медицинская школа)^[1]. Открытие кавказского-нижневолжского и нижневолжского градиентов, как полагают авторы^[1], решает одну из главных интеллектуальных загадок европейской культуры XVIII—XX веков — проблему прародины индоевропейцев.

Градиентом (англ. cline) в популяционной генетике называется результат смешения гетерогенных популяций. «Чистые» представители каждой популяции образуют крайние точки градиента, индивиды смешанного происхождения располагаются на графе между этими крайним точками в зависимости от доли в их родословной исходных генетических компонентов.

Нижневолжский градиент

Крайняя нижневолжская точка кавказско-нижневолжского градиента также представляет собой «градиент». «Нижневолжский градиент» (англ. Lower Volga Cline) — зона смешения в районах Нижней Волги и Северного Кавказа в VI—V тыс. до н. э. популяций восточноевропейских охотников-собирателей, кавказских охотников-собирателей и центральноазиатских неолитических групп, родственных жителям неолитической стоянки Туткаул в Таджикистане (Tutkaul-1)

Приблизительно до 6000 года до н. э. нижнее Поволжье и районы Северного Кавказа были заселены генетически однородной популяцией восточноевропейских охотников-собирателей (EHG). Об этом свидетельствуют результаты расшифровки геномов мужчины из Лебяжинка в Самарской области (5500 год до н. э.) и жителя высокогорий Кавказа из пещеры Сатанай^[2] на границе Адыгеи и Краснодарского края (6200 год до н. э). Все эти образцы генетически моделируются как типичные восточноевропейские охотники-собиратели, сходные друг с другом и с мезолитическими охотниками Карелии. Кавказский хребет был труднопреодолимым барьером между популяциями кавказских охотников-собирателей (CHG) и восточноевропейских охотников-собирателей (EHG), населявших степи Поволжья, Прикаспия и районы Северного Кавказа.

Между 6000 и 5000 годами до н. э. на территорию Северного Кавказа и Нижнего Поволжья проникает новое население, генетически сходное с мезолитическими охотниками Закавказья (кавказские охотники-собиратели, CHG). Примерно в тот же период на эту территорию проникает генетический компонент, родственный неолитическим жителям Средней Азии (стоянка Туткаул в Таджикистане)^[1].

К 5000 году до н. э. восточноевропейские охотники-собиратели, кавказские охотники-собиратели и среднеазиатские (сибирские) неолитические племена смешались в низовьях Волги, образовав генетически гомогенное население т. н. «бережновского» типа. Эта популяция распространилось на большой территории, в частности, индивиды, погребенные в ранних курганных могильниках Прогресс-2 и Вонючка-1 V тыс. до н. э. на территории Ставропольского края, практически не имеют отличий от людей бережновской группы в Волгоградской области. Население бережновского типа моделируется как содержащее 47 % CHG, 37 % EHG и 16 % TTK (среднеазиатского неолита)^[1].

Последующее распространение «нижневолжской родословной» вверх по Волге лучше всего моделируются как результат смешения бережновской популяции с восточными охотниками-собирателями типа Лебяжинка. Таким образом, на одной стороне нижневолжского градиента — не «чистые» CHG, а мобильные скотоводы бережновского типа, а на другой — «чистые» восточные охотники-собиратели типа Лебяжинка или Сатанай^[1]. При этом у некоторых групп (например, населения хвалынской культуры) отмечается дополнительно повышенный уровень генетического вклада среднеазиатского неолита, что, вероятно, говорит о нескольких эпизодах миграции населения из Средней Азии^[1].

После 5000 года до н. э. первые признаки нижневолжского генетического компонента проявляются у индивидов с энеолитического могильника Екатериновский Мыс (около 5000-4600 годов до н. э.) самарской культуры (Самарская область). Примерно 17 % их генома получено от скотоводов бережновского типа, 83 % — от восточных охотников-собирателей. Впоследствии влияние бережновского (нижневолжского) генетического компонента увеличивается. У индивидов с могильника Съезжее самарской культуры (4800-4500 до н. э.) — 24 % бережновских генов. У индивидов из памятника хвалынской культуры Хлопков Бугор середины V тыс. — 68 % этого генетического компонента. У образцов Хвалынского могильника хвалынской культуры 2-й половины V тыс. до н. э. — от 75 до 35 % нижневолжской родословной^[1].

Распространение скотоводства в степной зоне

Все археологические культуры, в которых отмечено присутствие нижневолжской родословной, несомненно практиковали производящее (преимущественно, скотоводческое) хозяйство. Распространение скотоводства в степной зоне в V—III тыс. до н. э. осуществлялось группами с существенным генетическим вкладом нижневолжской родословной. Весьма вероятно, что именно нижневолжская популяция дала первоначальный импульс к распространению скотоводства в этой части Евразии, а ее взрывной рост связан с передовой моделью хозяйства^[1]. Однако пока подобный вывод сталкивается с серьезными трудностями. Самые ранние подтвержденные находки домашнего скота в Поволжье и Прикаспии — зуб домашней овцы на энеолитическом кладбище Екатериновский Мыс в Самарской области, около 4900 года до н. э^[1]. и кость овцы на стоянке Орошаемое в Саратовской области, 4700-4800 годы до н. э.^[3] Никаких данных о существовании в этих районах скотоводства до 5000 года до н. э., когда должна была формироваться нижневолжская родословная, пока не найдено. С другой стороны, в западной части степной зоны, в Приазовье, обнаружены признаки производящего хозяйства (кость домашнего теленка), датированные гораздо более ранним периодом, около 5500 года до н. э.^[1] Возможно, ранние следы скотоводства в Поволжье и Прикаспии пока просто не обнаружены — ведь неизвестно, где точно формировалась «нижневолжская группа». На 2025 год возможны различные сценарии распространения производящего хозяйства в степной зоне:

1) Проникновение в степь через Кавказ генетически сходного с CHG населения, уже знакомого с навыками скотоводства;

2) Проникновение в степь через Кавказ населения, генетически сходного с CHG, на стадии присваивающего хозяйства. Получение этим населением домашних животных и навыков скотоводства через контакты с европейскими земледельцами (кроме овец, которые определенно получены степными скотоводами не от европейских земледельцев — см. ниже) . Согласно одной из гипотез, распространение кавказской (CHG) родословной связано с мезолитической сероглазовской культурой, появившейся в Прикаспии около 6200 года до н. э.^[1]

3) Проникновение в степь через Кавказ населения, генетически сходного с CHG, на стадии присваивающего хозяйства. Получение этим населением домашних животных и навыков скотоводства через контакты с кавказскими земледельцами.

4) Наконец, нельзя исключать проникновения в степь генетически сходных с CHG групп, уже знакомых с навыками скотоводства, по восточному побережью Каспийского моря. Их генетические контакты с среднеазиатскими неолитическими племенами могли бы объяснить азиатскую примесь у населения нижневолжского градиента. Именно такой точки зрения придерживались на происхождение хвалынской культуры многие российские и советские исследователи^[4][5].

Важную роль в решении проблемы могло бы сыграть определение происхождения используемых нижневолжскими скотоводами овец и коз. Проведенные еще в 70-е-80-е гг. прошлого века остеологические исследования мелкого рогатого скота энеолитических культур Поволжья показали, что овцы, используемые местными скотоводами, значительно крупнее, чем домашние животные европейских земледельцев, и больше похожи на овец неолита южной Туркмении^[6]. Последние открытия генетиков подтвердили, что домашние овцы энеолитических скотоводов Поволжья получены не от европейских земледельцев, а из «неизвестного восточного источника» (Кавказ, Средняя Азия или Иран). Согласно полученным данным, ок. 6000 г. до н. э. домашние овцы с территории современных Грузии, Азербайджана и Киргизии генетически были очень близки друг к другу, образуя единый «восточный кластер», в отличие от домашних овец с территории Малой Азии или Европы. Овцы поволжских скотоводов генетически относятся именно к этому восточному кластеру, а более точно определить источник их происхождения (Кавказ или Средняя Азия) пока невозможно^[7]. В ходе миграций скотоводов ямной культуры эта восточная популяция домашней овцы распространяется по территории Европы, смешиваясь с существовавшей ранее европейской неолитической популяцией^[7].

Кавказско-нижневолжский градиент

После 5000 года до н. э. в Прикаспии и Предкавказье появляется новое население, связанное с кавказским неолитическим земледельцами. Земледельцы, очевидно, пришедшие с территории Шулавери-шомутепинской культуры, генетически представляли собой смесь кавказских охотников-собирателей (CHG, ок. 41%) и земледельцев Верхней Месопотамии (Чайоню, ок. 59%)^[1]. На Северном Кавказе эти земледельческие племена создали культуру Дарквети-Мешоко (накольчатой жемчужной керамики). В V тыс. до н. э. кавказские земледельцы смешиваются в степях Предкавказья с нижневолжскими скотоводами, образуя собственно кавказско-нижневолжский генетический градиент. Крайние точки этого градиента — с одной стороны, все та же популяция нижневолжских скотоводов группы Прогресс-Бережновка, с другой, кавказские неолитические земледельцы, сходные с жителями неолитического поселка Акнашен на территории современной Армении (VI тыс. до н. э.)^[1]. Уже образец Нальчик-2 из энеолитического Нальчикского могильника (около 4800 года до н. э.) демонстрирует смешение кавказского земледельческого кластера^[2] со скотоводами нижневолжского типа. Затем кавказская неолитическая родословная широко распространяется в степи. Курганные захоронения Прогресс-1 и Вонючка-2 содержат 10 % кавказской земледельческой родословной, Шарахалсун (Ставропольский край) — 15 %, могильники Ремонтное 1 и 2 (Ростовская область) — 37 % и 51 %. Наконец, находящееся ближе к кавказскому краю «градиента» население майкопской культуры моделируется как получившее 80 % генетики кавказских земледельцев, а 20 % родословной приходится на нижневолжскую популяцию^[1].

Днепровский градиент

Нижневолжская популяция претендует на роль «недостающего звена», населения, способного объединить общим происхождением все родственные культуры степной зоны, включая ямную, и некоторые культуры Ближнего Востока. Эта генетически однородная группа населения V тыс. до н. э. была объединена общим типом хозяйства — пастушеским скотоводством, почти наверняка связана общим языком, культурой и ритуалами, этническим самосознанием^[1] и кровным родством. В частности, с нижневолжской группой связан ранее не практиковавшийся в этих районах ритуал погребения в положении на спине с подогнутыми коленями, впоследствии распространенный у ямников, погребальные жертвоприношения домашних животных. Примеры родственных отношений (на основе анализа ДНК) между членами нижневолжской популяции довольно красноречивы. Например, женщина, похороненная в захоронении № 7 на кладбище Хлопков Бугор на берегу Волги (ее отличает невероятно массивная «квадратная» нижняя челюсть) приходилась бабушкой по отцовской линии представителю хвалынской элиты из захоронения № 4 могильника Хвалынск-II, на расстоянии более 120 км^[1].

Уникальное сочетание разных генетических компонентов в кавказско-нижневолжском населении (EHG+CHG+TTK+ в некоторых случаях, компонент кавказских неолитических земледельцев) практически исключает возможность, что эти компоненты могли быть получены какой-либо другой популяцией по отдельности. Таким образом, появление у разных древних групп генетического компонента, сходного с кавказско-нижневолжским, можно объяснить только миграциями населения из кавказско-нижневолжского ареала^[1].

Так, крупная миграция кавказско-нижневолжских скотоводов на территорию Причерноморья в V тыс. до н. э.  привела к созданию среднестоговской культуры . В результате смешения переселенцев из кавказско-нижневолжского ареала с местными неолитическими племенами  в Причерноморье формируется собственный «градиент» — днепровский. Крайние точки этого генетического градиента — племена охотников-собирателей днепро-донецкой культуры и племена, генетически неотличимые от кавказско-нижневолжских скотоводов. В качестве днепро-донецкого края днепровского градиента генетики предлагают рассматривать охотников-собирателей Подонья, уже обогащенных генами кавказского мезолита (CHG). Эта популяция представлена индивидами из могильника Голубая Криница (Воронежская область, VI тыс. до н. э.). В качестве условного кавказско-нижневолжского края днепровского градиента можно рассматривать индивидов из группы Ремонтное (Ростовская область, ок. 4000 г. до н. э.), имеющих среди предков примерно одинаковое количество нижневолжских скотоводов и земледельцев кавказского неолита. Близко к кавказско-нижневолжскому краю днепровского градиента находятся ямники^[8][1].

Миграции на Балканы и Ближний Восток

Еще одна миграция народа нижневолжской группы произошла во второй половине V тыс. на территорию Балканского полуострова и Центральной Европы. Торговые связи населения хвалынской культуры с народами Балкано-Карпатской металлургической провинции были известны давно. Современные генетические исследования^[8] показывают, что экономический обмен сопровождался переселением целых групп населения. Так, индивид из захоронения суворово-новоданиловской культуры^[9] конца 5-го тысячелетия до н. э. на территории Венгрии (Csongrád), известный в популярной литературе как «всадник», из-за характерной деформации тазовых костей, генетически не отличим от населения хвалынской культуры, он принадлежит к первому поколению мигрантов из Нижнего Поволжья. Индивид из относимого к культуре Чернавода энеолитического могильника Картал на нижнем Дунае моделируется как получивший 54 % генетического вклада от населения бережновской группы, 46 % — от земледельцев трипольской культуры (второе поколение мигрантов). Индивиды усатовской культуры из могильника Маяки моделируются как получившие 45-48 % генетического вклада кавказско-нижневолжского населения группы Прогресс-Вонючка (Ставропольский край) и 55-52 % европейских неолитических земледельцев трипольской культуры^[8].

Наконец, удалось обнаружить следы ранее неизвестной миграции нижневолжского населения в V тыс. до н. э. (около 4400 года до н. э.) в южном направлении — через Кавказ на Ближний Восток. В частности, энеолитические образцы из пещеры Areni-1 (Армения) моделируются как содержащие 25 % нижневолжской родословной. Если исходная точка миграции располагалась в южной части кавказско-нижневолжского градиента (типа Ремонтное), то доля родословной этих мигрантов будет еще выше — 50 %. В памятниках бронзового века Kalehöyük / Ovaören на территории Турции доля кавказско-нижневолжской родословной — 10 % (или 20 % в случае исходного населения типа Ремонтное). Особенно красноречивым свидетельством этой недавно открытой миграции является присутствие у населения Закавказья и Малой Азии бронзового века типичной для нижневолжских скотоводов y-хромосомной гаплогруппы R1b-V1636 (образец 3361-3105 гг. до н. э. из Арслантепе^[10] и др.). У индивида куро-араксской культуры из Калавана (Армения, ок. 2623-2461 гг. до н. э.) выявлен дочерний субклад R1b-V1636, R1b-V1274, обнаруженный также у индивида самарской культуры из могильника Съезжее (первая половина V тыс. до н. э.)^[1]. С учетом времени появления субклада R1b-V1274 ок. 4600 г. до н. э.^[11], данный факт трудно интерпретировать иначе как доказательство, что индивид из Калавана был прямым потомком по мужской линии носителей самарской культуры (оставивших могильник Съезжее или близкородственной популяции), живших примерно за 2000 лет до него. Примечательно, что ближневосточные носители R1b-V1636 по аутосомным генам не имеют существенной примеси родословной восточноевропейских охотников-собирателей, что показывает, что миграция кавказско-нижневолжских скотоводов произошла за много столетий до рождения данных индивидов, так что степная генетика за это время полностью «растворилась» среди местного населения ^[1][12].

Индоевропейская прародина

К середине 2020-х годов сложившийся в науке консенсус в основном подтвердил происхождение всех неанатолийских индоевропейских языков от родственных популяций ямной культуры и культуры шнуровой керамики 4-го тысячелетия до н. э. Однако отсутствие «ямной» родословной у жителей Малой Азии раннего бронзового века, вместе с невозможностью вывести индоевропейские анатолийские языки из ямной культуры по лингвистическим, хронологическим и археологическим соображениям^[13], делало проблему индоевропейской прародины нерешенной. Нижневолжская группа — лучший кандидат на роль «прото-индо-хеттской» популяции, объединяющей носителей ямной культуры и гипотетических предков анатолийской группы. Население ямной культуры получило более 56 % родословной от нижневолжской бережновской популяции^[1]. Если рассматривать в качестве исходной группы население кавказско-нижневолжского градиента типа Ремонтное, то доля этой родословной у ямников возрастает до 80 %. Обнаруженная миграция нижневолжского населения через Кавказ в Малую Азию (прото-Майкоп — Арени — Каман-Калехёюк / Ovaören) — хороший кандидат на распространение анатолийской языковой группы^[1]. Необходимо отметить, что среди археологов и лингвистов более распространена точка зрения, что анатолийские языки — результат переселения в Малую Азию потомков культуры Чернавода через Балканский полуостров, но связующим элементом и в этом случае будет нижневолжская популяция. По лингвистическим причинам маловероятно, что индоевропейские языки распространялись среди населения кавказско-нижневолжского градиента кавказскими земледельцами^[1]. В недавних исследованиях лингвистов^[14] отмечается крайне бедная земледельческая терминология у ранних индоевропейцев (индо-хеттов). Это вряд ли могло бы произойти, если бы индоевропейский язык был заимствован у кавказских земледельцев — народа с развитой земледельческой культурой. Кроме того, генетический компонент кавказских земледельцев присутствует далеко не у всех групп кавказско-нижневолжского градиента. Его нет ни у представителей хвалынской культуры, ни у большинства исследованных генетиками индивидов культуры Чернавода^[8]. Таким образом, наиболее вероятная локализация индоевропейской прародины — нижневолжская часть кавказско-нижневолжского градиента, популяция скотоводов Нижнего Поволжья и Прикаспия начала V тыс. до н. э.