Лучшие вопросы
Таймлайн
Чат
Перспективы

Крымско-ногайские набеги на Русь

Из Википедии, свободной энциклопедии

Крымско-ногайские набеги на Русь
Remove ads

Крымско-ногайские набеги на Русь — регулярные нападения крымцев и ногайцев на земли Руси, начавшиеся в конце XV века после обособления Крымского ханства, в котором большое значение приобрели набеговое хозяйство и работорговля[1][2]. Наибольшую интенсивность набеги приобрели на протяжении XVI—XVII веков, когда совершались почти каждое лето[3], и продолжались с несколько меньшей остротой вплоть до присоединения Крымского ханства к Российской империи в конце XVIII века.

Thumb
Крымскотатарский всадник

Основной[2] целью набегов на русские земли, политически разделённые в этот период между Российским государством и Речью Посполитой (до 1569 года — Великим княжеством Литовским), являлся захват ясыря — невольников, которые продавались в рабство в Османскую империю и прилегающие средиземноморские (в том числе, христианские) государства, либо оставались в качестве рабов в пределах самого Крымского ханства. Иногда государствам происхождения или родственникам невольников предоставлялась возможность их выкупа из плена. Для этого в Русском государстве собирались специальные налоги[4]. Также крымскому хану обоими государствами периодически выплачивались так называемые поминки — откуп от будущих набегов[5][6].

Набеги были серьёзным фактором истощения как людских, так и материальных ресурсов России и Речи Посполитой. Для защиты от них в Русском государстве предпринимались масштабные и дорогостоящие меры, заключающиеся в постройке системы засечных черт и поддержании пограничной службы. Угроза набегов со стороны крымских татар и ногайцев в значительной степени препятствовала освоению плодородных степных пространств Дикого поля, полномасштабное заселение которых становилось возможным лишь по мере её устранения. Многовековые набеги также сыграли значительную роль в становлении запорожского и донского казачества.

Remove ads

Людские потери от набегов

Суммиров вкратце
Перспектива

Основываясь на подборке частичной статистики и обрывочных оценок, количество угнанных крымскими татарами в рабство русских, украинцев и поляков оценивается в чуть меньше 2 миллионов человек, с 1468 по 1694 годы[7][8] (требуется подписка). Советский историк А. А. Новосельский утверждает, что только за первую половину XVII века с территории Московского государства в рабство было угнано от 150 до 200 тысяч человек[1]. Для сравнения, установленное в переписи 1678 года общее население центрально-чернозёмных районов, на которые и приходилась основная часть набегов, составляло 850 тысяч человек[3]. Турецкий историк-османист Халил Иналджик пришёл к выводу, что в среднем за год угонялось 10 000 человек[9] (то есть те же 2 000 000 человек за 200 лет), а население всего Русского государства в XVII веке составляло 7—11 миллионов человек[10].

Крупномасштабные захваты невольников производились на территории Поднепровья, Подолья, Волыни и Галиции. Совокупное количество угнанных с этих земель людей за период между 1500 и 1644 годами оценивается в более чем миллион человек[3]. На протяжении второй половины XVII века они являлись ареной многочисленных войн с татарским участием (восстание Хмельницкого, русско-польская война, гражданская война в Гетманщине, две польско-турецкие и две русско-турецкие войны), что позволяет предположить крайне высокую численность захваченного ясыря за этот период. В одном лишь 1676 году на Волыни, в Подолье и Галиции было угнано 40 тысяч человек[3]. Все эти цифры не учитывают погибших при крымскотатарских нападениях[1][11].

После Азовских походов Петра I, в XVIII веке по большей части это уже были мелкие набеги, осуществляемые в Приднепровье, Приазовье и на Дону, как татарами, так и казаками в обоих направлениях[12].

Remove ads

Причины

Суммиров вкратце
Перспектива

Экономические причины

Основная статья: Ясырь

Основной экономической целью набегов, в которых участвовала значительная часть мужского татарского населения, был грабёж материальных ценностей и, прежде всего, добыча ясыря — людей на продажу, которые большей частью поставлялись на рынки Османской империи, часть поставлялась на крымские невольничьи рынки. Согласно исследованиям современных историков, работорговля была основной статьёй доходов знати Крымского ханства и ногайских орд[1][2][13], что объяснялось неразвитостью промыслов и иных видов торговли у кочевого населения[14]. Крымский хан также получал десятую долю добычи[15]. Главным невольничьим рынком Крыма был Кефе, сегодняшняя Феодосия. Второй по значению целью набегов был угон лошадей и крупного рогатого скота[1][11].

Набеговое хозяйство приобрело для крымских татар и ногайцев незаменимый характер, после того как в конце XV века Османская империя, вассалами которой признали себя крымские ханы[16], взяла под прямой контроль прибрежные крымские города. До этого благосостояние хана зиждилось на взимании с генуэзских колоний и греческих городов платы за разрешение и охрану их торговли, а значительная часть татарского населения специализировалась на сельскохозяйственном производстве для них. С приходом осман сложившееся распределение ролей было нарушено, торговля зерном угасла, хан и его подданные лишились традиционных доходов. Как следствие, им пришлось искать новые источники обогащения. Выходом стал переход к кочевому грабительскому образу жизни, позволявшему вновь интегрироваться в черноморскую торговлю, заняв выгодную нишу торговцев очень востребованным в Османской империи живым товаром[3][17].

По мнению Марии Иванич, из-за частых засух и эпидемий часть кочевых ногайских татар, живших в степи под сюзеренитетом крымского хана, занималась торговлей рабами в качестве единственного надёжного средства к существованию[18].

Политические причины

См. также: Русско-крымские войны, Русско-турецкие войны и Польско-турецкие войны

Как отдельная политическая единица Крымское ханство выступает с момента распада Золотой Орды. Впоследствии, крымские ханы играли на противоречиях Русского государства и Великого княжества Литовского (с 1569 года Речи Посполитой), заключая союзы то с одной стороной, то с другой, получая при этом от союзника значительные выгоды[19] и официальный повод для совершения грабительских набегов на вражескую территорию. Во время Русско-литовской войны 1500—1503 крымские татары поддерживали союзнические отношения с Иваном III, проникая вглубь Литовского княжества. В конце его правления русско-крымские отношения стали ухудшаться. Постоянные набеги крымских татар на Русские княжества начались с 1507 года[16].

Удобное пространство для политического манёвра крымским ханам предоставлял принцип «правдоподобного отрицания», благодаря которому они даже в периоды официального мира всегда могли ссылаться на самоуправство своих влиятельных беев и мурз, совершавших набеги более мелкими отрядами[20], которых насчитывалось десятки, а иногда и сотни в год, и которые не предотвращались никакими договорами[16]. На деле ханы по внутриполитическим и экономическим причинам должны были предоставлять своей клановой аристократии, владевшей сельскохозяйственными землями и рабочей силой, регулярные возможности для захвата невольников[3][17], а зачастую лично направляли их чамбулы (летучие отряды) на земли того или иного государства, в зависимости от существующих тайных договорённостей с его противником[1][19].

Remove ads

Осуществление

Суммиров вкратце
Перспектива
Thumb
Пути набегов (шляхи)

Театр военных действий

Территория между Крымским ханством и Русским государством в XVI веке представляла собой безлюдное Дикое поле. Ока была одновременно главным и последним рубежом на пути татар к Москве. Рубеж Оки защищала береговая служба, которая существовала даже после строительства Белгородской засечной черты далеко на юге. Более того, полки береговой службы практически не пересекали рубеж Оки, даже в годы массовых татарских атак южных русских укреплений (XVI век).

От границы Русского государства с Крымским ханством шли по речным водоразделам в общем направлении на север три основные степные дороги (называемые шляхами):

  • Муравский шлях: западная дорога, которая начиналась у верховьев Самары, притока Днепра и дугой огибала притоки Северского Донца. Далее проходила по водоразделу Ворскла — Северский Донец, оставляя к востоку крайние русские сёла и деревни Белгородского уезда. Севернее Белгорода, в степи, у истоков Северского Донца, Псла и Донецкой Сеймицы находился Думчий курган (ныне (Прохоровский район). Здесь была развилка степных дорог. Главная отходила на восток, где у верховьев Сейма Муравский шлях соединялся с Изюмским. На запад от Думчего кургана поворачивал между Пслом и Сеймом Бакаев шлях, в северо-западном направлении к верховьям Оки шёл Пахнутцев шлях[21].
  • Изюмский шлях: начинался, как и Муравский, в верховьях реки Самары, но шёл прямо на север, где у Изюм-кургана татары переправлялись через Северский Донец. Затем Изюмская дорога проходила западнее Оскола, причём у верховьев Волчьих вод и реки Нежеголи существовало ответвление на восток, через переправу на Осколе к соседней Кальмиусской дороге. Проходя далее между рекой Корочей и верховьями правых притоков Оскола, Изюмский шлях у истоков Сейма соединялся с Муравским. Сёла и деревни Белгородского уезда оставались западнее Изюмского шляха, Оскольский уезд — восточнее. Дальнейший путь татар к северу от места соединения Муравским и Изюмским шляхами лежал к переправам через реку Быструю Сосну. Преодолев эту реку татары могли повернуть к реке Зуше — притоку Оки, где располагались Новосильский, Мценский и Чернский уезды, либо пройти у верховьев реки Мечи к тульским сёлам.
  • Кальмиусский шлях: пролегал восточнее первых двух дорог, у истоков реки Кальмиуса. Татары переправлялись через Северский Донец западнее реки Айдара и устремлялись на север, между реками Осколом и Айдаром, оставляя слева Валуйки. Через Тихую Сосну татары обычно переправлялись Каменным бродом, но существовали и другие переправы. Далее к северу Кальмиусская дорога шла к бродам на реке Быстрой Сосне[21].

Кроме трёх названных степных дорог, были ещё некоторые, обычно соединявшиеся с главными. Так, выше Изюм-кургана пересекала Северский Донец Савинская дорога, соединявшаяся севернее с Изюмским шляхом. И, наконец, восточнее Дона шла через верховья Битюга между Польным Воронежем и Цной Ногайская дорога, по которой вторгались в Россию ногайские татары из прикаспийских и прикубанских степей. Все дороги татарских вторжений проходили главным образом по возвышенностям, по сухим водоразделам рек. Татары старались избегать переправ через реки, заболоченных мест, лесов. В татарских отрядах всегда были проводники, изучившие степные просторы России, знавшие броды через реки, места удобных стоянок[22].

Тактика

Thumb
Оружие крымских татар XVI—XVII веков

Английский посланник Джильс Флетчер сообщает, что способ татар вести войну заключается в том, что они разделяются на несколько отрядов и, стараясь привлечь русских к одному или двум местам на границе, сами нападают на какое-либо другое место, оставленное без защиты. Нападая небольшими подразделениями, татары сажали на лошадей чучела в виде людей, чтобы их казалось больше[23]. По сообщению Жака Маржерета, пока 20-30 тысяч татарских всадников отвлекали на себя внимание основных сил русских, другие отряды опустошали русские пределы и возвращались без большого урона. Через нарочно подосланных языков ханы пытались сообщить в Москву ложные сведения о своих намерениях и силах.

Тактику татар во время набегов довольно подробно описал французский инженер Гийом Ле Вассер де Боплан, находившийся в 30— 40-х годах XVII в. на территории Украины (тогда она входила в состав Речи Посполитой). Боплан пишет, что «татары вооружены саблею, луком и колчаном с 18 или 20 стрелами; на поясе висит нож, огниво для добывания огня, шило и 5 или 6 сажен ремённых верёвок для вязания пленных… Стрелы их летят дугою, вдвое далее ружейной пули». Татары были умелыми наездниками, с каждым всадником обычно шли ещё две свободные лошади. Переправа татар через реки проходила сразу на большом участке реки с пологими берегами. Татары складывали снаряжение и одежду на лёгкий плот, привязывали его к лошади и преодолевали реку вплавь, держась за гриву лошади. По словам Г. Боплана, татары переплывали реки «все вдруг строем».[24] Летом татары совершали набеги и крупными, и мелкими силами, зимние набеги были редким явлением, причём в зимний поход обязательно шло очень много татар. Во время крупных набегов в походах участвовали десятки тысяч татар. Придя в район, заселённый русскими, татарское войско разделялось на отряды по нескольку сот человек, которые отделялись от главных сил поочерёдно. Эти отряды «рассыпаются по деревням, окружают селения со всех четырёх сторон и, чтобы не ускользнули жители, раскладывают по ночам большие огни; потом грабят, жгут, режут сопротивляющихся, уводят не только мужчин, женщин с грудными младенцами, но и быков, коров, лошадей, овец, коз»[11].

Также Боплан сообщает, что отряды татар, направлявшихся за ясырём, старались избегать стычек с регулярными войсками. По его свидетельству, татары решались атаковать только при десятикратном численном преимуществе над вооружённым противником. В основном татары полагались на скорость и выносливость своих лошадей, рассыпаясь по степи в случае преследования[25].

Степняки не стремились штурмовать города. Одним из их тактических приемов был «приступ» к городу, который не подразумевал штурм. Татары окружали город, блокировали его, изолируя гарнизон и не давая уездным жителям укрыться в городе. Таким образом, они обеспечивали себе свободу действий в уезде и значительно упрощали захват полона. Уходя из войны, они снова блокировали города, чтобы беспрепятственно вывести захваченную добычу — полон и стада.

Описание В. О. Ключевского

На Юго-Востоке: Зато на азиатской стороне шла изнурительная непрерывная борьба. Здесь не было ни миров, ни перемирий, ни правильных войн, а шло вечное обоюдостороннее подсиживание. Флетчер, нам уже известный, пишет, что война с татарами крымскими, ногаями и другими восточными инородцами бывает у Москвы каждый год. Золотая Орда в XV веке уже распадалась и окончательно разрушилась в начале XVI века. Из её развалин образовались новые татарские гнёзда, царства Казанское и Астраханское, ханство Крымское и орды Ногайские за Волгой и по берегам морей Азовского и Чёрного, между Кубанью и Днепром. По завоевании Казани и Астрахани наиболее беспокойств причинял Москве Крым по своей связи с турками, которые завоевали его в 1475 году и положили здесь конец господству генуэзцев, владевших Кафой-Феодосией, Судаком-Сурожем и другими колониями по берегам Крыма. Прикрытый широкими пустынными степями, отрезанный от материка перекопью — широким и глубоким шестивёрстным рвом, прорезывавшим узкий перешеек с высоким укреплённым валом, Крым образовал неприступную с суши разбойничью берлогу. Литвин Михалон, писавший о татарах, литовцах и москвитянах в половине XVI в., насчитывает в Крыму не более 30 тысяч конных ратников, но к ним всегда готовы были присоединиться бесчисленные татарские улусы, кочевавшие по обширным припонтийским и прикаспийским степям от Урала до нижнего Дуная. В 1571 и 1572 годах хан крымский дважды нападал на Москву с полчищами в 120 тысяч человек. Крымское ханство представляло огромную шайку разбойников, хорошо приспособленную для набегов на Польшу, Литву и Московию. Эти набеги были её главным жизненным промыслом. Тот же Флетчер пишет, что татары крымские обыкновенно нападают на пределы Русского государства раз или дважды в год, иногда около троицына дня, чаще во время жатвы, когда легче было ловить людей, рассеянных по полям. Но нередки были и зимние набеги, когда мороз облегчал переправу через реки и топи. В начале XVI века южная степь, лежавшая между Московским государством и Крымом, начиналась скоро за Старой Рязанью на Оке и за Ельцом на Быстрой Сосне, притоке Дона. Татары, кое-как вооружённые луками, кривыми саблями и ножами, редко пиками, на своих малорослых, но сильных и выносливых степных лошадях, без обоза, питаясь небольшим запасом сушёного пшена или сыра да кобылиной, легко переносились через эту необъятную степь, пробегая чуть не тысячу вёрст пустынного пути. Частыми набегами они прекрасно изучили эту степь, приспособились к её особенностям, высмотрели удобнейшие дороги, сакмы, или шляхи, и выработали превосходную тактику степных набегов; избегая речных переправ, они выбирали пути по водоразделам; главным из их путей к Москве был Муравский шлях, шедший от Перекопа до Тулы между верховьями рек двух бассейнов, Днепра и Северного Донца. Скрывая своё движение от московских степных разъездов, татары крались по лощинам и оврагам, ночью не разводили огней и во все стороны рассылали ловких разведчиков. Так им удавалось незаметно подкрадываться к русским границам и делать страшные опустошения. Углубившись густой массой в населённую страну вёрст на 100, они поворачивали назад и, развернув от главного корпуса широкие крылья, сметали всё на пути, сопровождая своё движение грабежом и пожарами, захватывая людей, скот, всякое ценное и удобопереносное имущество. Это были обычные ежегодные набеги, когда татары налетали на Русь внезапно, отдельными стаями в несколько сотен или тысяч человек, кружась около границ, подобно диким гусям, по выражению Флетчера, бросаясь туда, где чуялась добыча. Полон — главная добыча, которой они искали, особенно мальчики и девочки. Для этого они брали с собой ремённые верёвки, чтобы связывать пленников, и даже большие корзины, в которые сажали забранных детей. Пленники продавались в Турцию и другие страны. Кафа была главным невольничьим рынком, где всегда можно было найти десятки тысяч пленников и пленниц из Польши, Литвы и Московии. Здесь их грузили на корабли и развозили в Константинополь, Анатолию и в другие края Европы, Азии и Африки. В XVI веке в городах по берегам морей Чёрного и Средиземного можно было встретить немало рабынь, которые укачивали хозяйских ребят польской или русской колыбельной песней. Во всём Крыму не было другой прислуги, кроме пленников. Московские полоняники за своё уменье бегать ценились на крымских рынках дешевле польских и литовских; выводя живой товар на рынок гуськом, целыми десятками, скованными за шею, продавцы громко кричали, что это рабы, самые свежие, простые, нехитрые, только что приведённые из народа королевского, польского, а не московского. Пленные прибывали в Крым в таком количестве, что один еврей-меняла, по рассказу Михалона, сидя у единственных ворот Перекопи, которые вели в Крым, и видя нескончаемые вереницы пленных, туда проводимых из Польши, Литвы и Московии, спрашивал у Михалона, есть ли ещё люди в тех странах, или уж не осталось никого.

Remove ads

Центры работорговли

Главным местом торговли невольниками был крымский город Кафа (ныне Феодосия), с 1475 года непосредственно принадлежавшая Османской империи, имевшая артиллерию и сильный гарнизон из янычар. Кроме Кафы, невольники продавались в Карасубазаре, Тузлере, Бахчисарае и Кезлеве[26][страница не указана 1644 дня]. Работорговлей здесь занимались перекупщики разного происхождения — турки, арабы, евреи, греки, армяне и другие. За право торговли они платили дань крымскому хану и турецкому паше в Кафе. В Кафе иногда одновременно находилось до 30 тысяч русских невольников, преимущественно из юго-восточных польских и московских земель[14].

Remove ads

Судьба невольников

Суммиров вкратце
Перспектива

В степи

Thumb
Крымскотатарский воин на почтовой марке Украины. 2015 г.

Положение невольников в пути, пока их вели в Крым, было крайне тяжёлым. Захваченных в неволю расставляли в ряды по нескольку человек, связывали им назад руки сыромятными ремнями, сквозь ремни продевали деревянные шесты, а на шеи набрасывали верёвки; потом, держа за концы верёвок, окружали всех связанных цепью верховых и, подхлёстывая нагайками, безостановочно гнали по степи[14]. Опасаясь погони, слабым и немощным, как правило перерезали горло, прежде чем позволяли им задерживать шествие. Питание для пленников состояло из сырой или дохлой конины[14]. Достигнув относительно безопасных от казаков земель в низовьях Днепра, татары пускали своих лошадей в степь на вольный выпас, а сами приступали к дележу ясыря, предварительно помечая каждого невольника раскалённым железом. Получив в неотъемлемую собственность невольника или невольницу, каждый татарин мог обращаться с ними, как с собственною вещью. Девушек и женщин могли насиловать на глазах близких[14]. По словам Сигизмунда Герберштейна, «старики и немощные, за которых невозможно выручить больших денег, отдаются татарами молодёжи, как зайцы щенкам, для первых военных опытов; их либо побивают камнями, либо сбрасывают в море, либо убивают каким-либо иным способом»[27].

Вот так описал обращение с пленными герцог Антуан де Грамон, находившийся в польско-татарской армии во время похода короля Яна Казимира на Левобережную Украину в 1663—1664 годах, когда по его данным было захвачено около 20 тысяч человек: «Татары перерезали горло всем старикам свыше шестидесяти лет, по возрасту неспособным к работе. Сорокалетние сохранены для галер, молодые мальчики — для их наслаждений, девушки и женщины — для продолжения их рода и продажи затем. Раздел пленных между ними был произведён поровну, и они бросали жребий при различиях возраста, чтобы никто не имел права жаловаться, что ему достались существа старые вместо молодых. К их чести я могу сказать, что они не были скупы в своей добыче, и их крайняя вежливость предлагала её в пользование всем, кто к ним заходил»[28].

В Крыму и Турции

Thumb
Ясырь, ок. 1530

В Крыму ясырь пригоняли для продажи на невольничьи рынки, где ставили одного за другим гуськом, прикованных друг к другу около шеи. При покупке выведенные невольники тщательно осматривались покупщиками, начиная со внешнего вида и кончая сокровенными частями тела: требовалось, чтобы у раба или рабы зубы не были редки и черны, чтобы на теле не было бородавок, шишек и других недостатков. Особенно высоко ценились у татар красивейшие девушки[14][29].

Михалон Литвин, посол Литвы в Крымском ханстве, так описывал процесс продажи невольников[30]:

Продают их с аукциона десятками под руководством оценщика, который громко выкрикивает похвалы: что это рабы новые, ещё не испорченные, не хитрые, из земли королевской, а не московской (ибо московское племя, как лживое и коварное, низко ценится на невольничьем рынке).

У Михалона Литвина, Кафа, город напрямую контролировавшийся Турцией, описывается как «ненасытная и беззаконная пучина, кровь нашу пьющая». Помимо самого худого содержания пищей, водой, одеждой и жилищем, их предавали изнурительным работам и истязаниям. По словам Михалона Литвина, «более сильных невольников делали кастратами, иным резали ноздри и уши, клеймили на лбу и на щеках, днём мучили на работе скованными, а ночью держали в темнице»[31].

Проданные невольники развозились в отдалённые провинции и государства — Грецию, Турцию, Палестину, Сирию, Анатолию и продавались более отдалённым народам — сарацинам, персам, индийцам, арабам, сирийцам[29]. Во время пути невольникам приходилось испытывать мучения: с одним судном их нередко поднимали такое множество, что от тесноты они не могли ни двигаться, ни прилечь на пол. Стоя принимали пищу и стоя спали. От такой тесноты и изнурительной поездки невольники целыми массами болели и целыми массами умирали; последних сбрасывали в море[14].

Мужчины, которых клеймили на лбу и щеках и нередко кастрировали, отдавались на общественные работы турецкой столицы и других городов, но не менее часто попадали на турецкие галеры, где до полного истощения служили прикованными к скамьям гребцами[14]. Одним из таких галерных пленников, которому удалось выйти на свободу, стал предводитель казачьего восстания Иван Болотников. По словам греков, в османскую эпоху в Константинополь приставали по три-четыре корабля ежедневно, везущих русских невольников[31]. Значительное число невольников отправлялось в Анатолию на земледельческие работы. Женщины-невольницы поставлялись в богатые дома для плотских утех и гаремов, а менее красивые из них делались домашней прислугой. Венецианский монах Джованни Карраро писал, что потребность в наёмной прислуге в Константинополе отпала, так как он переполнен рабами и рабынями из польской и московской областей. Пожалуй, наиболее знаменитой из подобных невольниц стала поздняя жена султана Роксолана. Как писал Михалон Литвин: «все они, то есть восточные жители, с жадностью ищут себе в жёны славянских пленниц. У нынешнего турецкого султана любимая его супруга, мать его первенца и наследника похищена из нашей земли. Перекопский хан Саиб-Гирей родился от христианки и женат на христианке. Все министры этих тиранов, евнухи, секретари и прочие их чиновники, их особое войско, называемое янычары — все происходят от нашей крови»[29].

Несмотря на отправку большого числа невольников в Малую Азию, не было недостатка в них и в самом Крыму. Торговлей рабами занимались помимо крымских татар также представители многих других народностей: греки, евреи, армяне. Многие рабы использовались для хозяйственных работ: рытья колодцев, добычи соли, собирания в степи навоза. Женщины были наложницами, а также исполняли работу по дому: пряжу, ухаживание за детьми, уход за домашними животными. Принятие ислама, как правило, облегчало долю пленных[14].

Remove ads

Сопротивление степным набегам

Суммиров вкратце
Перспектива

Русское государство

Основные статьи: Береговая служба (Русское государство), Засечная черта, Поминки (дань), Полоняничный приказ и Выкуп пленных из Орды
Thumb
Максимильян Пресняков. Засечная черта. Южный рубеж (2010)
Thumb
С. В. Иванов, На сторожевой границе Московского государства. 1907

С XVI века Русское государство начало строить систему засечных черт, на которых несла службу засечная стража. Так называемая «Большая засечная черта», сооружение которой началось в эпоху Ивана Грозного, простиралась от Брянских лесов на сотни километров до Переяславля-Рязанского, а её юго-восточная часть тянулась от Скопина до Шацка. В 1571 году князь Михаил Воротынский составил первый русский устав о пограничной службе. Долгое время основным оборонительным рубежом оставалась река Ока, из-за чего пограничную службу часто называли береговой службой. Меры по поддержанию оборонительных линий и службы вдоль обширной степной границы, на которой почти отсутствовали какие-либо естественные барьеры, были для государства весьма затратными и обременительными, требуя значительной доли казённых денег, но в то же время неизбежными. В эпоху Смутного времени пограничная служба расстроилась, а укрепления пришли в негодность, открывая крымским татарам возможности для прорывов.

В 1630—1650 годах вновь укрепляющимся Русском государством была построена Белгородская черта, которая пролегла на 300—400 км южнее прежних оборонительных рубежей. В 1679—1681 годах последовала Изюмская черта (на 150—200 км южнее Белгородской), а в 1680-х годах в среднем Поволжье — Сызранская черта. В 1731—1733 годах южнее Изюмской черты пролегла Украинская линия. По мере возведения новых оборонительных линий, результативность крымских набегов падала, так как обойти их и проникнуть вглубь страны крымские всадники, как правило, не могли[16].

В начале XVII века царские послы платили выкуп татарам от 50 до 200 руб за каждого русского невольника. На эти цели из царской казны ежегодно выделялись многие тысячи рублей, которые собирались с помощью особого налога — полоняничных денег. Выкупали, правда, в основном только «служилых людей». Остальных невольников, если их не удавалось отбить по пути в Крым, татары продавали там в рабство[1].

В XVII веке, благодаря усилению обороны границ Русского государства, основная часть невольников угонялась татарами уже с территории Правобережной Украины (Речь Посполитая), так как взять (а тем более увести) большой «полон» с территории Русского государства стало значительно труднее[1].

Литва и Речь Посполитая

Thumb
Юлиуш Коссак. «Татарский танец». 1886 г.
Thumb
Юзеф Брандт. Схватка казаков с татарами. 1890 г.

В начале 1550-х годов представитель знатного княжеского рода полководец Дмитрий Вишневецкий начал строительство крепостей в устье Днепра, чтобы закрыть крымским татарам дорогу на Великое Литовское княжество и королевство Польшу. Ещё в конце XV века «на острове Хортица, против Конских Вод, около крымских кочевий» была построена крепость, которая дала начало Запорожской Сечи, составившейся из казаков, живших в низовьях Днепра, за порогами. Польский король Сигизмунд II Август поручил Вишневецкому охрану границ польских и украинских земель от набегов крымских татар.

В 1480 году специально для защиты юго-восточных рубежей от набегов крымских татар сформировано было войско «обороны поточной», просуществовавшее до 1562 года. На протяжении XVI—XVII веков на территории современной Украины была создана система крепостей, охранявшая пределы Речи Посполитой от татарских набегов.

Remove ads

След в культуре славянских народов

Многочисленные набеги и угон невольников оставили глубокий след в народной культуре. В украинских думах, одной из основных тем являются татарские и турецкие набеги («Дума про Ивана Коновченко», «Дума про Голотуу», турецкая неволя («Невольники», «Плач невольников на турецкой каторге», «Маруся Богуславка», «Иван Богуславець», «Сокол», «Бегство трёх братьев из Азова») либо освобождение из неволи и счастливое возвращение к родному краю («Самойло Кошка», «Алексей Попович», «Атаман Матяш старый», «Разговор Днепра с Дунаем»)[32].

Крымско-ногайские набеги также нашли отражение в украинской литературе, к примеру в творчестве Исидора Воробкевича[33] или Зинаиды Тулуб (масштабная дилогия «Людоловы»).

Remove ads

Историки о роли и характере крымско-ногайских набегов

Суммиров вкратце
Перспектива

Василий Ключевский: «В продолжение XVI века из года в год тысячи пограничного населения пропадали для страны, а десятки тысяч лучшего народа страны выступали на южную границу, чтобы прикрыть от плена и разорения обывателей центральных областей. Если представить себе, сколько времени и сил материальных и духовных гибло в этой однообразной и грубой, мучительной погоне за лукавым степным хищником, едва ли кто спросит, что делали люди Восточной Европы, когда Европа Западная достигала своих успехов в промышленности и торговле, в общежитии, в науках и искусствах»[34].

Сергей Соловьёв: «Крымским татарам выгоднее было брать подарки с обоих государств, Московского и Литовского, обещать свою помощь тому, кто больше даст, обещать, а на самом деле, взяв деньги с обоих, опустошать владения обоих, пользуясь их взаимною враждою. С этих пор сношения обоих государств, и Московского и Литовского, с крымцами принимают характер задаривания разбойников, которые не сдерживаются никаким договором, никакими клятвами»[19].

Алексей Новосельский: «Татары были противником непримиримым, не поддающимся дипломатическому воздействию и не идущим на мирное сожительство. <..> Стимулы к набегам рождались беспрестанно внутри самого Крыма. Сами крымцы, начиная от царей и кончая простыми татарами, многократно заявляли о том, что их нападения на Русь вызывались только их собственными внутренними потребностями и лишь для формы оправдывали их какими-либо поводами, якобы возникавшими со стороны московского правительства»[35].

Анна Хорошкевич: «Добыча рабов с помощью постоянных и мелких набегов или такого грандиозного предприятия, каким был поход 1521 года, имела своей целью экспорт рабов в Османскую империю. Роль поставщика рабочей силы Крымское ханство, ещё в 1475 году ставшее вассалом султаната, выполняло исправно»[5].

Remove ads

Хронология походов

Суммиров вкратце
Перспектива

XV век

Подробнее Год, Описание ...

XVI век

Подробнее Год, Описание ...

XVII век

Подробнее Год, Описание ...

XVIII век

Подробнее Год, Описание ...
Remove ads

Примечания

См. также

Литература

Ссылки

Loading related searches...

Wikiwand - on

Seamless Wikipedia browsing. On steroids.

Remove ads
Remove ads