Новый институционализм (социология)

Новый институционализм (также неоинституционализм) — подход к изучению институтов, который фокусируется на ограничивающем и стимулирующем влиянии формальных и неформальных правил на поведение индивидов и групп^[1]. Он традиционно охватывает три основных направления: социологический институционализм^[англ.], институционализм рационального выбора^[англ.] и исторический институционализм^[2][3]. Новый институционализм был сформулирован в работе социолога Джона В. Мейера^[англ.], опубликованной в 1977 году^[4].

История

Изучение институтов и их взаимодействия было в центре внимания академических исследований в течение многих лет. В конце 19-го и начале 20-го века социальные теоретики начали систематизировать этот корпус литературы. Одним из наиболее ярких примеров этого стала работа немецкого экономиста и социального теоретика Макса Вебера. Вебер сосредоточился на организационной структуре (т. е. бюрократии) в обществе и институционализации, возникающей под влиянием «железной клетки», которую создают организационные бюрократии. В Великобритании и США изучение политических институтов доминировало в политологии до 1950-х годов. Этот подход, иногда называемый «старым» институционализмом, был сосредоточен на анализе формальных институтов правительства и государства в сравнительной перспективе. За ним последовала бихевиоралистская революция, которая принесла новые перспективы в анализ политики, такие как позитивизм, теория рационального выбора и бихевиоризм, и узкий фокус на институтах был отброшен, поскольку он переместился на анализ людей, а не институтов, которые их окружали^[5]. Новый институционализм был реакцией на бихевиоралистскую революцию^[5][6].

Институционализм пережил значительное возрождение в 1977 году с двумя статьями Джона В. Мейера^[англ.] и Брайана Роуэна с одной стороны и Линн Цукер с другой^[7][8]. Пересмотренная формулировка институционализма, предложенная в этих статьях, побудила к значительному изменению способа проведения институционального анализа. Последующие исследования на эту тему стали относить к «новому» институционализму — концепции, которую в академической литературе обычно упоминают как «неоинституционализм». Ещё одна значительная переформулировка произошла с работой Пола Димаджио и Уолтера В. Пауэлла^[англ.] об изоморфизме^{[англ.][8][9]}. Общим для всех трёх статей было то, что они объясняли практику организаций не с точки зрения эффективности и результативности, а с точки зрения легитимности. Функции организации не обязательно отражали рациональные или оптимальные цели, а вместо этого были мифами, церемониями и сценариями, которые имели вид рациональности^[8].

Последующее десятилетие ознаменовалось бумом литературы о новом институционализме во многих дисциплинах, включая те, что находятся за пределами социальных наук. Примеры таких работ можно найти в антологии Ди Маджио и Пауэлла 1991 года в области социологии^[8]. В экономике известным примером является работа Дугласа Норта, удостоенная Нобелевской премии.

В более поздних работах авторы начали подчёркивать множественные конкурирующие институциональные логики^{[англ.][10][11]}, фокусируясь на более разнородных источниках разнообразия в пределах областей^[11] и институциональной укоренённости технических соображений^[12][13]. Концепция логики обычно относится к более широким культурным убеждениям и правилам, которые структурируют познание и направляют принятие решений в той или иной области. На уровне институтов логика может сосредоточить внимание ключевых лиц, принимающих решения, на ограниченном наборе проблем и решений^[14], приводя к логически последовательным выводам, которые укрепляют существующие организационные идентичности и стратегии^[15]. В соответствии с новым институционализмом теория системы социальных правил^[англ.] подчёркивает, что конкретные институты и их организационные реализации глубоко укоренены в культурной, социальной и политической среде и что конкретные структуры и практики часто являются как отражением, так и ответами на правила, законы, конвенции, парадигмы, встроенные в более широкую среду^[16].

Старый институционализм

Кэтлин Телен^[англ.] и Свен Стейнмо противопоставляют новый институционализм «старому», который был в подавляющем большинстве сосредоточен на подробных описаниях институтов, с небольшим акцентом на сравнительном анализе. Таким образом, старый институционализм был бесполезен для сравнительных исследований и объяснительной теории. Старый институционализм начал рушиться, когда учёные всё больше подчёркивали, что формальные правила и административные структуры институтов описывают поведение субъектов и результаты политики не очно^[17].

Определение института

Среди теоретиков нового институционализма нет согласия касательно определения института^[8]. Матс Альвессон и Андре Спайсер писали в 2018 году, что стало «трудно прийти к согласию относительно того, чем не является институт, потому что институты стали всем... Когда термину институт даётся определение, это делается в общих чертах и неопределённо»^[8].

Разнообразие научных исследований

К новому институционализму относят многочисленные научные подходы. Среди них:

• Социологический институционализм^[англ.]
• Новая институциональная экономика
• Институционализм рационального выбора^[англ.]
• Исторический институционализм
• Дискурсивный институционализм
• Конструктивистский институционализм
• Феминистский институционализм^[англ.]

См. также

• Теория критического момента^[англ.]
• Институциональная логика^[англ.]
• Институциональная теория^[англ.]