Олгой-Хорхой (рассказ)

Эта статья — о рассказе Ивана Ефремова. О легендарном животном см. Олгой-хорхой.

«Олго́й-Хорхо́й» — научно-фантастический рассказ Ивана Ефремова. Написан в эвакуации в Алма-Ате в 1942 году, первая публикация в 1944 году (под названием «Аллергорхой-хорхой») — в сборнике «Пять румбов», впоследствии рассказ неоднократно переиздавался, в том числе в «Библиотеке современной фантастики». Сюжет основан на сообщениях экспедиции Эндрюса о появлении в глухом уголке пустыни Гоби загадочного червеобразного животного, обладающего способностью убивать на расстоянии.

Олгой-Хорхой
Иллюстрация к рассказу
Жанр	рассказ
Автор	Иван Ефремов
Язык оригинала	русский
Дата написания	1942
Дата первой публикации	1944
Цикл	Пять румбов
Предыдущее	Путями старых горняков
Следующее	Голец подлунный

Главный герой — геодезист, и его помощники — монгол-проводник, радист и водитель, находясь в совершенно мёртвом уголке юго-западной Гоби, неожиданно встречаются с олгой-хорхоем. Погнавшись за ним, водитель и радист погибли без всяких видимых причин. В современной литературной критике рассказ может именоваться «классикой русского триллера» или символическим произведением, чья эстетика не соотносится с программой демонстрации романтики научного поиска, проповедуемой самим И. А. Ефремовым. Долгое описание мёртвой пустыни и экспедиционной рутины настраивают читателя к встрече с необъяснимым явлением, за которым не следует ничего.

Олгой-хорхой упоминался также в документальной повести Ефремова «Дорога ветров» и многократно — в разных контекстах — в творчестве братьев Стругацких.

Сюжет

Рассказ ведётся от лица советского геодезиста Михаила Ильича, столкнувшегося в Монголии с таинственным опасным животным, которое местные жители называют олгой-хорхой — «кишка-червяк». Повествование построено сугубо реалистически как чередование повседневных сцен экспедиции на южной границе Монголии в Джунгарской Гоби. Далее участники в совершенно безводном уголке пустыни столкнулись с чудовищем:

…У животного не было заметно ни ног, ни даже рта или глаз; правда, последние могли быть незаметны на расстоянии. Больше всего животное походило на обрубок толстой колбасы около метра длины. Оба конца были тупые, и разобрать, где голова, где хвост, было невозможно. Большой и толстый червяк, неизвестный житель пустыни, извивался на фиолетовом песке^[1].

Водитель Гриша и радист экспедиции Миша погнались за существом, вскоре появилось и второе. Монгол-проводник Дархин силой удержал рассказчика, что и спасло ему жизнь: Гриша и Миша внезапно пали замертво, лица их посинели, как бы от удушья. Далее выжившие геодезист и проводник довезли погибших на грузовике до астропункта, где и похоронили. Предстоял тяжёлый путь в Улан-Батор через пустыню. Несмотря на все объяснения монголов, механизм умерщвления жертв на расстоянии для рассказчика остался неясным, — был ли то электрический разряд или разбрызганный существом яд^[2].

История создания

Кино-отчёт о Третьей Монгольской палеонтологической экспедиции АН СССР, 1949

Иван Антонович Ефремов обратился к литературному творчеству во время эвакуации в Среднюю Азию в 1942—1943 годах, где перенёс тяжёлое заболевание. Вынужденный досуг в Алма-Ате заполнялся, кроме прочего, писательской работой. Первые семь рассказов, датированные 1942 годом, были выстроены в соответствии с авторской концепцией; сам Ефремов вспоминал, что идея семи рассказов появилась из-за «семи самодельных лампочек», которыми он освещался по ночам^[3]. Первые семь рассказов были самим автором объединены в цикл «Семь румбов», в котором рассказ о смертоносном черве занимал четвёртую позицию. Впрочем, при работе с издательством «румбов» осталось пять, и первое книжное издание вышло в 1944 году под названием «Пять румбов». Тексты оказались объединены классическим композиционно-повествовательным ходом — встречей группы заинтересованных слушателей и рассказчиков: в Москве после очередного налёта фашистской авиации у капитана дальнего плавания собираются его приятели и обмениваются самыми необычными происшествиями в своей жизни; «Олгой-Хорхой» — рассказ геодезиста^[4].

О животном, обитающем в пустыне Гоби и обладающем способностью убивать на расстоянии, Ефремов узнал из книги американского палеонтолога Роя Эндрюса^[5]. Эндрюс в своих работах передавал монгольские географические названия и имена в неточной транскрипции. Олгой-хорхоя он именовал «Allergorhai-Horhai», поэтому, вслед за Эндрюсом, в первом издании рассказ Ефремова назывался «Аллергорхой-Хорхой». Поработав в Монголии начальником палеонтологических экспедиций в 1946—1949 годах и познакомившись с фольклором, автор дал рассказу более правильное название «Олгой-Хорхой»; упоминаются эти существа и в его документальной повести «Дорога ветров»^[6][7]. Пётр Чудинов полагал, что Ефремов искренне верил в существование таинственного обитателя пустыни^[8]. В предисловии к переизданию своих рассказов Иван Антонович утверждал, что «кишка-червяк» монгольского фольклора, вероятно, вымершее животное, но сохранившее свой образ в народных преданиях^[9].

Переиздавая рассказ в 1950 году, Иван Антонович убрал из первоначального текста фрагмент, где герои слушали заграничную радиостанцию и разгоняли «давящую тишину весёлыми звуками фокстрота». В стандартном тексте рассказа упоминается просто «весёлая музыка» и «одна из станций»^[10].

Литературные особенности

В научно-критической литературе не существует единого взгляда на произведение. П. К. Чудинов называл рассказ «типичным» для цикла «Рассказов о необыкновенном», ошибочно считая его написанным по результатам гобийских экспедиций^[11]. Дмитрий Быков называл рассказ «классикой русского триллера», иллюстрируя эмоциональное воздействие ефремовской прозы^[12].

В стандартном издании рассказ включает 16 страниц, причём встреча с необычайным происходит лишь на тринадцатой. Внешняя статика сюжета, описания однообразного безжизненного пейзажа должны подготовить читателя. Настроение задаётся упоминаниями инструментов для работы с пространством: спидометр (измерение скорости передвижения в пространстве), бинокль (наблюдение удалённых в пространстве предметов), теодолит (геодезический угломерный инструмент), универсал Гильдебрандта (астрономический угломерный инструмент), компас (ориентирование в пространстве). Пространство и время связано радиостанцией, поскольку она служит прежде всего не для связи, а для приёмов сигналов точного времени. На вторые сутки своего странствия по царству смерти герои наблюдают великолепный мираж: «целый фантастический город из пламени. Прямо впереди нас, вдали, в ущелье, сходились две стены—левая огненная, правая исчерна-синяя»^[13]. Местность, в которой герои встретили свою гибель, в буквальном смысле мертва, она описана как точка, где «кончилась борьба первобытных космических сил и жизни, победила бесстрастная сила энтропии», и создаваемое настроение сводится к «печали безнадёжного отчаяния, скрытой под маской неподвижного безразличия»^[14].

Е. Московкина, анализируя хронотоп ранних произведений Ефремова, утверждала, что он воспроизводит Мировое древо, причём опрокинутое, в котором реалии нижнего мира зеркальны по отношению к посюстороннему. Поэтому горизонтальное пространство осмысляется и описывается в категориях вертикального. Например, герой «Олгой-Хорхоя» беспокоится, что слишком смело пустился в глубь песков^[15]. Исследовательница полагает, что действие рассказа целиком помещено в мифологическое время, что и приводит к «тупиковой встрече». В первом издании 1944 года говорится, что сверхъестественные обстоятельства гибели товарищей доставили «немало крупных неприятностей» герою-рассказчику после возвращения из экспедиции. Однако после возвращения из царства смерти — за пределы «страшных фиолетовых песков» — легенда перестаёт быть мистической. Символом откровения и тайны, опасности и границы жизни и смерти является болезненно-депрессивный фиолетовый цвет барханов необычайной величины, описанных в рассказе. Сам образ фантастических существ безобразен в буквальном смысле: у олгой-хорхоя нет внятного облика, у него невозможно отличить голову от хвоста, герой постоянно подчёркивает его неполноценность и неодушевлённость («штука», «колбаса», «обрубок»). Более того, внешне беспомощные «обрубки» в то же время являются источником колоссальной, неотвратимой угрозы. По мнению Е. Московкиной, рассказ является символическим (по крайней мере, в описываемом фоне), его «гипнотически-сомнамбулическая фабула» почти не соотносится с поставленной самим Ефремовым задачей демонстрации неисчерпаемости научного поиска и великой радости от него. Собственно, ни о каких результатах работы экспедиции, наткнувшейся на олгой-хорхоя, автор-повествователь вообще не сообщает^[16]. Во всех рассказах из цикла «Пять румбов» происходит столкновение прошлого и будущего, причём в «Олгой-Хорхое» оно решено нестандартным образом. Прошлое, существовавшее лишь в малоправдоподобной монгольской легенде, внезапно обернулось настоящим^[17].

Определённую символическую нагрузку несут имена персонажей. Главный герой носит имя Михаил, не аттестуя самого себя. Имя его читатель узнаёт через несколько страниц из упоминания, что радист Миша — тёзка главного героя, и лишь в дальнейшем участники команды именуют командира Михаил Ильич. Погибший товарищ радиста — водитель Гриша, носит имя, означающее «бодрствующий», и является сюжетным двойником монгола-проводника, который заснул накануне появления олгой-хорхоя. Внезапно пробудившись, монгол Дархин спасает Михаила, а бодрствующий Гриша оказался жертвой червя, как и Миша^[18]. Е. Мызникова связывала с символизмом рассказа и само название «олгой-хорхой», воспринимаемое в семантике и фонетике не монгольского, а русского языка (не случайно, что главный герой, не расслышав проводника, воспринял название чудовища как «оой-оой»). Четыре буквы «О» на эмоциональном уровне подчёркивают, что у животного нет ни начала, ни конца. Графически буква напоминает знак нуля, который обозначает начало и конец, причём страшный червь в минуту опасности, разряжаясь, свивается в кольцо^[19].

Литературные переклички

В кругу общавшихся с Ефремовым писателей-фантастов образ олгой-хорхоя использовался в разных контекстах. В дебютной повести братьев Стругацких «Страна багровых туч» (1959) герои, готовящиеся лететь на Венеру, упоминают этот рассказ, «написанный Ефремовым с полвека назад» (по времени действия повести)^[20]. По сообщению Бориса Стругацкого, братья на рубеже 1950—1960-х годов стремились создать общий для всех советских фантастов Мир Светлого Будущего, чтобы там использовались одни и те же элементы антуража, одна и та же терминология, в основном, на основе ефремовской^[21]. «Марсианские пиявки» из «Стажёров», по мнению Д. Быкова, являлись развитием той же фантастической идеи^[22]. Также «электрический червяк» упоминался в сатирическом контексте в повести «Сказка о Тройке» (1968)^[23], и затем в позднем романе Б. Стругацкого «Бессильные мира сего» (2003)^[24]. Общавшийся с Ефремовым Спартак Ахметов в 1979 году описал встречу с олгой-хорхоем в фантастическом рассказе «Синяя смерть», написанном совместно с А. Янтером^[25]. Кир Булычёв включил рассказ в свою антологию «Фантастический бестиарий».

Издания

• Аллергорхой-хорхой // Пять румбов: Рассказы о необыкновенном / Рис. И. Француза. — М. : Молодая гвардия, 1944. — С. 86—103. — 136 с.
• Олгой-Хорхой // Рассказы / Рис. В. Коновалова. — М. : Молодая гвардия, 1950. — С. 111—128. — 184 с.
• Олгой-Хорхой // Звёздные корабли: [Повести и рассказы] / Рис. В. Таубера. — М.—Л. : Детгиз, 1953. — С. 200—216. — 240 с. — (Библиотека научной фантастики и приключений).
• Олгой-Хорхой // Сердце Змеи / Рис. В. Тауберга. — М. : Детская литература, 1964. — С. 53—69. — 366 с. — (Библиотека приключений и научной фантастики).
• Олгой-Хорхой // Сердце Змеи: [Рассказы] / Рис. А. Иткина; Оформл. Ю. Киселёва. — М. : Детская литература, 1970. — С. 267—283. — 576 с. — (Библиотека приключений: В 20 томах. Том 19).
• Олгой-Хорхой // Антология / Сост. М. Емцев; худ. Е. Галинский. — М. : Молодая гвардия, 1973. — С. 11—26. — 400 с. — (Библиотека современной фантастики. Том 25).
• Олгой-Хорхой // Сочинения: В 3 томах / Сост. С. Г. Жемайтис; Худ. В. Максин. — М. : Молодая гвардия, 1975. — Т. 1 — Рассказы. — С. 228—243. — 512 с.
• Олгой-Хорхой // Собрание сочинений: В 5 томах / Худ. Р. Авотин. — М. : Молодая гвардия, 1986. — Т. 1 — Научно-фантастические рассказы. — С. 107—123. — 576 с. — И. Ефремов. Предисловие, с. 5—14.
• Олгой-Хорхой // Собрание сочинений: В 6 томах. — М. : Советский писатель, 1992. — Т. 1 — Рассказы. — С. 106—123. — 544 с. — ISBN 5-265-02735-1.
• Олгой-Хорхой // Собрание сочинений: В 3 томах / Худ. Аскольд Акишин, Илья Воронин. — М. : Терра — Книжный клуб, 1999. — Т. 3 — На краю Ойкумены; Рассказы. — С. 299—314. — 416 с. — (Большая библиотека приключений и научной фантастики). — ISBN 5-300-02404-Х.
• Олгой-Хорхой // Сердце змеи: Повести, рассказы / Рис. В. Таубер. — М. : Оникс 21 век, 2001. — С. 59—78. — 288 с. — (Золотая библиотека). — ISBN 5-329-00269-9.
• Олгой-Хорхой // Встреча над Тускаророй: Рассказы. — М.; СПб. : АСТ; Terra Fantastica, 2001. — С. 261—281. — 384 с. — (Библиотека приключений). — ISBN 5-17-010257-7.
• Олгой-Хорхой // Звёздные корабли: [Сборник] / Сост. Андрей Синицын; Обложка Лео Хао. — М.: : Эксмо, 2007. — С. 78—93. — 496 с. — (Отцы-основатели: Русское пространство). — ISBN 978-5-699-23859-0.
• Олгой-Хорхой // Алмазная труба: [Сборник рассказов] / Худ. Олег Пахомов. — М. : НИГМА, 2016. — С. 101—117. — 432 с. — (Страна приключений). — ISBN 978-5-4335-0413-4.
• Олгой-Хорхой // Малое собрание сочинений. — СПб. : Азбука-Аттикус, 2016. — С. 388—404. — 576 с. — ISBN 978-5-389-11498.