Поведение современного человека

Поведение современного человека (англ. modern human behavior, behavioral modernity) — совокупность поведенческих и когнитивных черт, которые, как считается, отличают современного Homo sapiens от других анатомически современных людей и в целом от других гомининов и приматов^[5]. Большинство учёных сходятся во мнении, что к элементам современного поведения человека относятся абстрактное мышление, глубина планирования, микролитическая техника, техника режущих^[англ.] и костяных орудий^[англ.], специализированная охота, охота на крупную дичь, использование водных ресурсов, расширение ареала обитания, торговля на большие расстояния, символическое поведение (создание предметов искусства, украшений, такие элементы культуры, как музыка и танцы), систематическая обработка и использование пигментов^[6][7].

Слева: Вероятно, древнейший из известных наскальных рисунков, из пещеры Лубанг Джериджи Салех на индонезийском острове Борнео, около 40 тыс. лет до н. э.^[1][2]
Справа: Кость гигантского оленя из Айнхорнхёле^[англ.], Германия, около 49 тыс. лет до н. э.^[3][4], произведение искусства, созданное неандертальцами

В основе этих моделей поведения и технологических инноваций лежат когнитивные и культурные основы, экспериментально и этнографически задокументированные эволюционными^[англ.] и культурными антропологами. Эти универсальные человеческие паттерны включают кумулятивную культурную адаптацию, социальные нормы, язык, а также обширную взаимопомощь и сотрудничество за пределами близкого круга родственников^[8][9].

В рамках эволюционной антропологии и смежных дисциплин утверждается, что развитие этих современных поведенческих черт в сочетании с климатическими условиями последней ледниковой эпохи и максимума последнего оледенения, вызвавшими эффект «бутылочного горлышка», способствовало эволюционному успеху Homo sapiens во всем мире по сравнению с неандертальцами, денисовцами и другими видами людей^[7][10].

Продолжаются споры о том, были ли ранние анатомически современные люди также и поведенчески современными. Предложено большое число моделей эволюции поведенческой современности. Эти подходы, как правило, делятся на два направления: когнитивные и градуалистские. Модель позднего верхнего палеолита предполагает, что современное поведение человека возникло в результате когнитивных и генетических изменений в Африке примерно 40 000-50 000 лет назад, примерно в то же время, когда происходили миграции из Африки, что привело к распространению современных людей по всему миру^[11].

Согласно другим моделям, современное поведение человека могло формироваться постепенно, а археологические свидетельства такого поведения прослеживаются только в связи с демографическими изменениями или изменениями, связанными с жизнеобеспечением. Многие приводят свидетельства более раннего современного поведения (как минимум 150 000-75 000 лет назад, а возможно, и раньше), в рамках африканского среднего каменного века^{[англ.][12][7][13][14][15]}. Заметные сторонники градуализма антропологи Салли Макбриарти^[англ.] и Элисон С. Брукс^[англ.] оспаривали европоцентричные модели, полагая, что более существенные изменения произошли в африканском среднем каменном веке, хотя эту модель сложнее обосновать ввиду меньшего числа находок для более древних эпох.

Определение

Для определения объёма понятия исследователи пытаются выделить типы поведения, универсальные для всех современных человеческих групп. Примерами таких человеческих универсалий являются абстрактное мышление, планирование, торговля, кооперативный труд, украшение тела, а также контроль за огнём и его использование. Наряду с этим, люди во многом полагаются на социальное обучение^[16][17]. Эти кумулятивные культурные изменения, или культурный «храповик», отличают человеческое обучение от социального обучения у животных. Кроме того, опора на социальное обучение может быть отчасти причиной быстрой адаптации людей к разнообразным природным условиям за пределами Африки. Поскольку культурные универсалии встречаются во всех культурах, включая культуры изолированных групп коренных народов, эти черты должны были эволюционировать или быть изобретены в Африке ещё до исхода из неё^[18][19][20].

В качестве индикаторов современного человеческого поведения использовался ряд эмпирических признаков, известных из археологии. Эти признаки часто становятся предметом обсуждения^[21], но некоторые из них общепризнанны: погребение, рыболовство, образное искусство^[англ.] (наскальные рисунки, петроглифы, дендроглифы^[англ.], фигурки), использование пигментов (например, охры) и ювелирных изделий для украшения, в том числе своего тела, технологии костных и режущих орудий, разнообразие, стандартизация и региональные различия в артефактах, составные орудия труда, очаги, транспортировка ресурсов на большие расстояния^[7][11].

Критика

Сложившаяся концепция поведенческой современности неоднократно подвергалась критике как с методологической, так и с философской точки зрения^[7][21]. Антрополог Джон Ши^[англ.] выделяет ряд проблем, связанных с этой концепцией, выступая за концепцию «поведенческой изменчивости», которая, по его мнению, лучше описывает археологические данные. Использование списков признаков, по мнению Ши, сопряжено с риском тафономического искажения, когда на одних участках может быть обнаружено больше артефактов, чем на других, несмотря на схожее население. Кроме того, списки признаков могут быть проблемными ввиду сложности реконструкции поведения по археологическим данным^[21]. В частности, Ши считает, что теоретические построения в сферах демографического давления^[англ.], культурных изменений или модели оптимальности, подобные тем, что используются в поведенческой экологии человека^[англ.], могут лучше предсказывать изменения в типах орудий труда или стратегиях жизнеобеспечения, чем модель перехода от «архаичного» поведения к «современному»^[21]. Некоторые исследователи утверждают, что следует уделять больше внимания тем артефактам, символический характер которых не вызывает сомнений^[7].

Методы датирования, применяемые на различных памятниках пещерного искусства в Испании и Франции, с 2018 года показали, что неандертальцы использовали символические художественные средства, состоящие из красных линий, точек и трафаретнных изображений рук — ещё до контакта с анатомически современными людьми. Ранее считалось, что неандертальцы не обладали такими способностями^[22][23][24] .

«Верхнепалеолитическая революция»

Модель позднего верхнего палеолита, или модель «верхнепалеолитической революции», основана на представлении, что, хотя анатомически современные люди, как считалось, появились около 150 000 лет назад, когнитивно и поведенчески они стали «современными» лишь около 50 000 лет назад, что привело к их экспансии из Африки в Европу и Азию^[11][25][26]. Авторы отмечают, что черты, используемые в качестве показателей поведенческой современности, появляются в совокупности лишь около 50-40 000 лет назад. Антрополог Ричард Кляйн, в частности, отмечает, что до этого времени отсутствуют свидетельства рыболовства, костяные орудия, очаги, значительное разнообразие артефактов и сложные погребения^[11][25]. По мнению Ши и Кляйна, искусство становится распространённым лишь после этого времени, знаменуя переход от архаичного человека к современному^[11]. Большинство исследователей утверждают, что причиной этого революционного изменения у людей стали неврологические или генетические изменения, возможно, связанные с развитием сложного языка, например, ген FOXP2^[11][26]. Однако результаты недавних исследований поставили под сомнение роль этого гена как движущей силы эволюционного отбора^[27].

Основываясь на гипотезе гена FOXP2, когнитист Филип Либерман^[англ.] утверждает, что протоязыковое поведение существовало до 50 000 лет до н. э., хотя и в более примитивной форме. Либерман представил палеонтологические данные, включая размеры шеи и глотки, которые, по его мнению, демонстрируют, что у так называемых «анатомически современных» людей, живших 100 000 лет до нашей эры, продолжался процесс развития надгортанного речевого тракта (SVT), который уже обладал горизонтальной частью (SVTh), способной воспроизводить множество фонем, в основном согласных. Согласно его теории, неандертальцы и ранние Homo sapiens могли общаться при помощи звуков и жестов^[28].

Начиная с периода около 100 000 лет до н. э. шея Homo sapiens продолжала удлиняться, примерно 50 000 лет до н. э. достигнув достаточной длины, чтобы вместить вертикальную часть SVT (SVTv), что теперь является универсальным признаком человека. SVTv обеспечивала произношение квантовых гласных^[англ.]: [i]; [u] и [a]. Эти гласные могли затем использоваться уже при помощи развитых нейромоторных функций гена FOXP2 для создания более тонких звуков и увеличения на порядки количества воспроизводимых звуков, что позволило создать полностью символический язык^[29].

Джек Гуди (1986) проводит аналогию между развитием устной речи и развитием письменности: переход от пиктографических или идеографических символов к полностью абстрактной логографической системе письма (иероглифам и др.) или от логографической системы к абджаду или алфавиту привёл к кардинальным изменениям человеческой цивилизации^[30].

Альтернативные модели

Точку зрения о спонтанном скачке в развитии познания не разделяют некоторые антропологи, включая Элисон С. Брукс^[англ.], работающие в основном в области африканской археологии, которые указывают на постепенное накопление «современных» моделей поведения, начавшееся задолго до 50 000-летней отметки, принятой в моделях "верхнепалеолитической революции"^[12][7][31]. Например, Ховисонс-Порт, Бломбос и другие южноафриканские археологические памятники содержат свидетельства того, что по крайней мере 80 000 лет назад люди добывали морские ресурсы, участвовали в торговом обмене, изготовливали костяныхэе орудии, обладали микролитической технологией и технологией изготовления лезвий, а также создавали абстрактные орнаменты^[12][13]. На основании данных из Африки и Ближнего Востока, были выдвинуты различные гипотезы для описания более раннего, постепенного перехода от простого к более сложному поведению человека. Некоторые авторы отодвигают появление полностью современного поведения ко времени около 80 000 лет назад или ранее, чтобы включить южноафриканские данные^[31].

Другие акцентируют внимание на медленном накоплении различных технологий и развитии моделей поведения. Эти исследователи описывают анатомически современных людей как когнитивно одинаковых. По их мнению то, что определяется как поведенческую современность, является всего лишь результатом тысяч лет культурной адаптации и обучения^[12][7]. Археолог Франческо д’Эррико^[англ.] и другие в поисках ключа к поведенческой современности изучали также культуру неандертальцев^[10]. Отмечая, что неандертальские группы часто демонстрировали черты, схожие с чертами поведенчески современного человека, исследователи подчёркивают, что основы поведенческой современности могут лежать глубже, восходя ещё к предкам-гомининам^[32]. Если и современные люди, и неандертальцы создавали абстрактное искусство и сложные орудия, то «современное человеческое поведение» не может быть производной чертой современного вида людей. Эти исследователи утверждают, что исходная теория «человеческой революции» отражает глубокую европоцентристскую предвзятость. По их мнению, недавние археологические данные доказывают, что люди, эволюционировавшие в Африке около 300 000 или даже 400 000 лет назад, уже стояли на пути «современности» в когнитивном и поведенческом плане. К свидетельствам этого относятся технология изготовления режущих оружий и микролитических изделий, костяные орудия, расширение ареала обитания, специализированная охота, использование водных ресурсов, торговля на большие расстояния, систематическая обработка и использование пигментов, а также искусство и декор. Эти явления не возникают одновременно и внезапно, как предполагает модель «человеческой революции», а появляются на стоянках, значительно отстоящих друг от друга в пространстве и времени, что говорит о постепенном формировании комплекса современных моделей поведения человека в Африке и последующем переносе этого комплекса в другие регионы Старого Света.

Между данными крайними позициями находится точка зрения, в настоящее время поддерживаемая археологами Крисом Хеншилвудом^[33], Кертисом Мареаном^{[англ.][7]}, Яном Уоттсом^[34] и другими, что «человеческая революция» действительно имела место, но она происходила в Африке и длилась десятки тысяч лет. Термин «революция» в данном контексте будет означать не внезапную мутацию, а процесс исторического развития по образцу промышленной или неолитической революции^[35]. Другими словами, это был процесс слишком быстрый для обычного дарвиновского развития, но слишком постепенный, чтобы считать его причиной одно генетическое изменение или другое внезапное событие. Эти археологи указывают, в частности, на относительно взрывное появление охристых мелков и ожерелий из ракушек, которые, по-видимому, использовались в косметических целях. Исследователи рассматривают появление символической организации социальной жизни человека как ключевой переход в эволюции современного человека. Проколотые раковины, пигменты и другие яркие признаки изготовления личных украшений, недавно обнаруженные в таких местах, как пещера Бломбос и Пиннакл-Пойнт в Южной Африке, датируются временным интервалом 70 000—160 000 лет назад, африканским средним каменным веком: предполагается, что появление Homo sapiens происходило одновременно с переходом к современному типу познания и поведения^[36]. Данное научное направление рассматривает формирование языка как «революционный» процесс, но обычно считает его результатом кумулятивных социальных, когнитивных и культурных эволюционных процессов, а не единичной генетической мутации^[37].

Археологи, как Франческо д’Эррико и Жуан Зильян, и др. придерживаются многовидового подхода, указывая, что свидетельства символической культуры^[англ.], включая использование пигментов и проколотых раковин, также обнаруживаются на неандертальских стоянках, независимо от какого-либо влияния современных людей^[32][38].

Культурно-эволюционные модели также могут объяснить отсутствие последовательности в свидетельствах поведенческой современности ранее 50 000 лет назад. При небольшой численности человеческие группы подвергались влиянию демографических и культурных эволюционных сил, которые могли препятствовать возникновению сложных культурных черт^{[14][15][16][17]}. По мнению некоторых авторов^[14], до тех пор, пока плотность населения не стала значительно высокой, сложные черты поведения не могли эффективно поддерживаться. Некоторые генетические данные подтверждают резкое увеличение численности популяции ранее миграции людей из Африки^[26]. Высокие локальные темпы вымирания внутри популяции также могут значительно снизить уровень разнообразия нейтральных культурных черт, независимо от когнитивных способностей^[15].