Loading AI tools
песня, написанная Дмитрием Шостаковичем на слова Евгения Долматовского Из Википедии, свободной энциклопедии
«Родина слышит» — песня, написанная Дмитрием Шостаковичем на слова Евгения Долматовского в 1950 году. Советская массовая песня[1] первоначально создавалась как «песня-пеленг» для лётчика — персонажа нереализованной сценической постановки. Стала известна в исполнении солиста и хора, ещё большую популярность получила после того, как её спел Юрий Гагарин в первом космическом полёте. Мелодия использовалась как позывной «Последних известий» Всесоюзного радио.
Родина слышит | |
---|---|
Песня | |
Первый исполнитель | Женя Таланов и Государственный хор русской песни под управлением А. В. Свешникова |
Дата создания | 1951 |
Жанр | массовая песня[вд] |
Язык | русский |
Длительность | 2:35 |
Композитор | Дмитрий Шостакович |
Автор слов | Евгений Долматовский |
Медиафайлы на Викискладе |
Замысел «песни-пеленга» возник в 1942 году у служившего военным корреспондентом поэта Евгения Долматовского при наблюдении за работой радиста на военном самолёте. В 1950 году Долматовский для своей пьесы в стихах «Мир» написал текст песни «Родина слышит». Музыку к ней написал композитор Дмитрий Шостакович, с которым Долматовский сотрудничал ранее. Ноты и грампластинки вышли в свет в 1951 году, после отказа от постановки пьесы
. Текст состоящей из трёх куплетов лирико-эпической песни описывает полёт преодолевающего трудности героя, за которым наблюдает Родина . Музыка написана в до мажоре в девятидольном метре, и имеет сходство с ранними работами Шостаковича и русской академической музыкой .Премьерное исполнение песни в 1950 году солистом Женей Талановым в сопровождении а капелла хора русской песни под управлением Александра Свешникова получило широкое распространение и высоко ценилось Шостаковичем и Долматовским . Также публиковались другие исполнения солистом-дискантом, сопрано, или тенором в хоровом, либо в инструментальном сопровождении . С 1957 года фрагмент мелодии стал позывным сигналом транслировавшейся несколько раз в день радиопередачи Всесоюзного радио «Последние известия», что сделало песню наиболее часто исполняемым произведением Шостаковича . После первого космического полёта в 1961 году распространявшийся советской прессой факт исполнения песни космонавтом Юрием Гагариным усилил популярность песни . Сюита Шостаковича «Четыре песни на слова Долматовского для голоса и фортепиано» (сочинение 86) включила песню «Родина слышит» и три другие песни из неопубликованной пьесы. Сюита исполняется редко, запись полного исполнения опубликована в 1998 году .
Музыковеды отмечают сдержанную выразительность и искреннюю красоту песни, выражающей советский идеализм без типичного пафоса сталинистского искусства, и включают её в число лучших проявлений как творчества Долматовского, так и той части наследия Шостаковича, которая относима к официальной советской музыке. Близкие Шостаковичу современники находят в песне, наряду с надеждой и утешением, горечь, грусть и горький юмор
. Анализируя текст песни, исследователи отмечают сочетание традиционного образа Родины-матери с акцентом на её всеведение и могущество. Интерпретации варьируются от выражения идеального образа заботливой Родины до скрытого подтекста о тотальной слежке за гражданами. Отмечается двойственность послания, объединяющего любовь и подозрительность, что отражает противоречивый советский менталитет, в котором забота и контроль неразрывно связаны .«Родина слышит» стала массовой песней в СССР, превратившись в элемент патриотического воспитания и неофициальный гимн. Широко исполняемая академическими и детскими хорами, песня сохраняет свою роль и в постсоветской РоссииКГБ . Двойственность отразилась и в постсоветском искусстве: художник Вася Ложкин на картине «Родина слышит» изобразил подслушивающих сотрудников спецслужб, завоевав успех даже среди прототипов персонажей , а в художественной литературе песня могла иллюстрировать «двойную мораль» советского общества или подвергаться ироничной деконструкции . Песня стала объектом постмодернистских экспериментов в музыке: от концептуального арт-панк исполнения группой «Коммунизм» Егора Летова до травестийного бурлеска в академической интерпретации Валентина Сильвестрова .
. Фраза «Родина слышит, родина знает» стала популярным устойчивым выражением с двойственным патриотическим и ироническим смыслом. Эту амбивалентность отмечали писатели и сам Шостакович, иронически ассоциируя песню с прослушиваниемСогласно воспоминаниям поэта Евгения Долматовского, замысел написания «песни-пеленга» возник у него во время Великой Отечественной войны. Работая в 1942 году военным корреспондентом, он находился на борту самолёта «Дуглас», сбрасывавшего листовки за линией фронта. Для навигации использовался режим вождения самолёта по радиомаяку на слух, и радист позволил Долматовскому надеть наушники. Поэт услышал передаваемую приводной радиостанцией песню «Помню я ещё молодушкой была» и решил создать собственную «песню-пеленг» специально для навигации[2]. В том же году он написал стихотворение «Пеленг»: «…Узнав позывной Украины, // Над крышами горестных сёл // Пилот утомлённый машину // По песне, как лебедя, вёл…»[3]. Этот текст не был положен на музыку[2].
Первая, заочная, совместная работа Долматовского и Шостаковича — написание Шостаковичем в 1943 году музыки для конкурсного проекта гимна СССР. Композитор выбрал из 27 текстов разных поэтов стихи Долматовского («Славься, Отчизна Советов, // Вольных могучих народов семья»[4])[5][6]. Согласно официальной биографии, личное знакомство поэта с Шостаковичем состоялось в весной 1949 году во время поездки из Ленинграда в Москву на поезде «Красная стрела»[7][8], музыковед Сэм Сильверман предполагает апокрифичность истории, составившей часть легенды «Песни о лесах» — эта оратория, по воспоминаниям Долматовского, была вдохновлена обсуждением попутчиками сталинского плана лесопосадок[6]. Музыковед Полин Фэйрклаф называет период сотрудничества Долматовского с Шостаковичем вершиной карьеры популярного поэта, а их сотрудничество, по её мнению, не было дружбой равных: Долматовский благоговел перед композитором, а Шостакович невысоко оценивал талант поэта, но уважал его поддержку и открытость к сотрудничеству, особенно в тяжёлый для Шостаковича период конца 1940-х годов[9], когда композитор был обвинён в формализме[6].
В 1950 году Долматовский работал в Москве над пьесой в стихах «Мир», постановка которой планировалась в театре имени Маяковского[10][Комм 1] режиссёром Николаем Охлопковым[11]. Для пьесы поэт написал слова нескольких песен. В одной из сцен персонаж — бывший лётчик, а теперь участник советской мирной делегации — летит на иностранном самолёте через Альпы. Возникает буря, с которой не могут справиться пилоты, и герой вынужден сам сесть за штурвал. В этом полёте ему помогает «песня-пеленг» «Родина слышит»[10][12][13].
Долматовский отослал слова песен Дмитрию Шостаковичу, который работал над музыкой к ним в Москве[10]. В 1950 году пьеса «Мир» была одобрена к постановке цензурным органом — Главным управлением по контролю за зрелищами и репертуаром[14]. Из-за разногласий с требовавшим переделок текста режиссёром, Долматовский отказался от постановки и публикации пьесы и вспоминал, что ему было неудобно перед композитором из-за того, что написанные для спектакля песни не попали на сцену[2]. Тем не менее, Шостакович подготовил к исполнению первый вариант песни «Родина слышит» для хора без инструментального сопровождения, песню исполнил в 1950 году хор под управлением А. В. Свешникова, солировал Женя Таланов; текст песни, ноты и грампластинки опубликованы в 1951 году[10]. «Родина слышит» и другие песни к несостоявшемуся спектаклю вошли в сюиту «Четыре песни на слова Долматовского»[11]. Текст неопубликованной пьесы «Мир» и ноты песен к ней хранятся в Российском государственном архиве литературы и искусства[14].
Каждая из трёх сочинённых Долматовским строф начинается со слов «Родина слышит // Родина знает», позже эта фраза воспринималась двусмысленно[15][16][17]. В лирико-эпической[18] песне за героем наблюдают кремлёвские звёзды (метонимически обозначающие Советский Союз[19][20]), упоминаются нелёгкая борьба с преградами и защита дела мира; стихотворение заканчивается призывом «Будь непреклонным, товарищ!». Текст первого куплета[21][22]:
Родина слышит,
Родина знает,
Где в облаках её сын пролетает.
С дружеской лаской, нежной любовью
Алыми звёздами башен московских,
Башен кремлёвских,
Смотрит она за тобою.
<…>
Приём изменения стихотворного размера в строках создаёт ощущение одновременно «космического расстояния» и камерности, тот же подход Долматовский позже использовал в песне «Я — Земля» из фильма 1963 года «Мечте навстречу»[1]. Начальные строки схожи со строфою стихотворения Осипа Мандельштама 1937 года «Пароходик с петухами…»: «И, паяльных звуков море // В перебои взяв, // Москва слышит, Москва смотрит, // Зорко смотрит в явь», что может объясняться использованием общих советских газетных клише[19]. В тексте песни использован приём динамизации стиха путём последовательного введения в текст глагольных элементов: «Родина слышит, // Родина знает, // Как нелегко её сын побеждает, // Но не сдаётся,… // …ты утверждаешь. // Ты защищаешь…», что роднит песню с текстами русской рок-поэзии 1980-х годов[23]. В 1951 году слова песни были опубликованы в сборнике стихотворных сочинений Долматовского, с указанием 1950 года создания текста[21].
Песня написана в размере 9
8 в до мажоре[24], редко отклоняясь от этой тональности[25], в светлой по колориту музыке преобладает диатоническое начало[26][27]. Живая мелодия сопровождается убаюкивающим хоровым аккомпанементом[25], партитура содержит партию солиста, поющего слова песни, и хоровые партии для четырёх голосов без текста с указанием «закрытым ртом»; указан темп Allegretto poco moderato[10], либо «Торжественно» (Maestoso)[28]. Также существуют авторские аранжировки для солиста и фортепиано[29]; для солиста, фортепиано и хора[28]. Автографы аранжировок хранятся в Российском национальном музее музыки и в семейном архиве Шостаковича[29].
По мнению музыковеда Ирины Степановой, родственный песне образный строй — не содержащий конфликта и внутреннего напряжения — впервые встречается у Шостаковича в шестой части «Будущая прогулка» оратории «Песнь о лесах» на слова Долматовского (сочинение 81, 1949 год)[30]. Музыковед Татьяна Егорова упоминает сходство со вступительным ноктюрном из кинофильма «Зоя»[31], а искусствовед Джон Райли находит во вступлении «Родина слышит» общность с началом «Песни о Зое», написанной Шостаковичем для того же фильма (сочинение 64 № 31[32], 1943—1944 годы, слова Константина Симонова: «Родная земля родила её, смелую,…»)[15]. По мнению музыковеда Галины Копытовой, мелодия баркаролы — трио Старика, Земфиры и Алеко из ранней (до 1923 года) оперы Шостаковича «Цыгане» характером и оборотами предвосхищает песню «Родина слышит»[33].
Музыковед Софья Хентова отмечает, что в «Родина слышит» композитор «придал иной образный смысл» привычным интонациям песни Веденецкого гостя («…Город прекрасный, город счастливый, // Моря царица, Ве́денец славный!..») из оперы Николая Римского-Корсакова «Садко» (1896 год)[11]. Музыковед Ольга Домбровская приводит это сходство как пример использования в кинематографической и сценической музыке Шостаковича варьированно тиражируемого интонационно-тематического комплекса из заготовленного музыкального материала[34].
По мнению ряда авторов — музыковеда Михаила Друскина, писателя и музыканта Леонида Гиршовича, публициста Александра Алиева — трёхдольный ритм и мелодическая основа песни «Родина слышит» восходит к русскому гимну «Коль славен наш Господь в Сионе» (композитор Дмитрий Бортнянский, слова Михаила Хераскова, 1794 год)[35][36][37].
Музыковед Юрий Корев находит влияние на музыку Шостаковича интонации поэзии Александра Пушкина не только в песне «Прощание» из цикла «Четыре монолога на стихи А. С. Пушкина» (сочинение 91, 1952 год), но и в «Родина слышит»[38].
Премьера песни состоялась в 1950 году в Большом зале Московской консерватории, песню исполнил без инструментального сопровождения Государственный хор русской песни под управлением Александра Свешникова, солировал двенадцатилетний Женя Таланов[11][39]. Хор и юного солиста подобрал сам Шостакович, который часто готовил сочинения для конкретного исполнителя[8]. Запись этого исполнения широко транслировалась по радио и издавалась на грампластинках (впервые — в 1951 году)[11]. Выступление Таланова отметил музыковед Валериан Богданов-Березовский в рецензии на концерт 1952 года[40], также это исполнение высоко ценили Долматовский и Шостакович[12][41]. Позже Евгений Таланов окончил Московскую консерваторию, работал хормейстером в Хоровом училище имени Свешникова[42], преподавал в Музыкальном училище имени Гнесиных[43], стал профессором Московской консерватории[42], в 1990-е годы работал в управлении по делам музыкального искусства правительства Москвы[44], затем преподавал в Германии[45].
В Советском Союзе издавались пластинки с исполнением сопрано Нины Поставничевой в сопровождении хора Радиокомитета СССР (1951 год)[29][46]; Государственного хора Литовской ССР под управлением Конрадаса Кавяцкаса (1960 год)[29][47]; Краснознамённого ансамбля Советской армии и тенора Евгения Беляева (1977 год, песня входит в репертуар ансамбля с 1952 года[48], инструментовка для оркестра русских народных инструментов публиковалась в 1975 году[49])[50]; Большого детского хора СССР под управлением Виктора Попова, солист Дима Голов (1982)[29].
Первые два такта мелодии песни, исполняемой на электрооргане и сведённой со звуками, похожими на радиосигналы («бипы») первого искусственного спутника Земли после запуска «Спутника-1», в 1957 году стали обозначать начало радиопередачи Всесоюзного радио «Последние известия»[51][52]. Семиотически структура граничного сигнала радиопередачи была составлена из нескольких разнородных знаковых систем: музыкальный код (первый такт песни), индексальный разграничитель (звук спутника), снова музыка, затем речь диктора[53]. Позывные «Последних известий» транслировались несколько раз в день, сделав песню наиболее часто исполняемым произведением Шостаковича[7]. Культуролог Елена Тимошенко называет эти «излучающие уверенность и бодрость» позывные сигналы трансляцией советским радио тоталитарного мифа[54], а композитор Антон Сафронов — «звуковым символом советского благоденствия эпохи научно-технической революции»[55].
Во время первого пилотируемого космического полёта 12 апреля 1961 года песню исполнил Юрий Гагарин, что было широко обнародовано советской прессой, усилив популярность песни[11]. Например, в публикации от 14 апреля утверждалось, что Гагарин «…был полон радости, когда коснулся Земли. Когда спускался, то пел песню: „Родина слышит, Родина знает…“»[56]; в опубликованном 15 апреля интервью космонавт на вопрос корреспондента о приземлении отвечает:
Погода была отличная. Небольшая облачность, солнце, ветерок. И когда надо мной раскрылся парашют и я ощутил крепкие стропы — запел! Запел во весь голос, что называется — на всю Вселенную: «Родина слышит, Родина знает, где в облаках её сын пролетает…»[57]
В опубликованной в 2001 году стенограмме переговоров космонавта с Землёй (не включающей последние полчаса полёта) упомянуто, что Гагарин насвистывает мотив песни перед стартом[58][59], об этом также вспоминал конструктор Олег Ивановский, который повторно закрывал люк корабля перед стартом:
Заметил, что Юрий, чуть приподняв левую руку, внимательно смотрит на меня в маленькое зеркальце, пришитое на рукаве, и тихонько насвистывает мотив песни: «Родина слышит, Родина знает…»[60]
Ивановский предполагает, что перед этим эпизодом песня могла быть среди транслировавшихся в кабину по радиосвязи[61].
Филологи Елена Омельченко и Елизавета Осокина предполагают, что выбор этой песни связан с ощущаемой космонавтом на фоне трудностей и рисков полёта близостью с лирическим героем песни[62]. Музыковед Габриэла Корниш называет песню идеальным вариантом для космонавта из-за подходящего текста и удобной тональности мелодии, которая «охватывает поющего и слушателя знакомой теплотой, давая земную передышку от отрешённости космоса». По мнению Корниш, обычно поющаяся детским хором и юным солистом песня перекликалась с мальчишеским обаянием Гагарина, а «космическое» исполнение популярного произведения стало одним из проявлений скромности и открытости космонавта, усиливая его близость с народом[25].
Песня «Родина слышит», исполненная а капелла Олегом «Манагером» Судаковым и Егором Летовым, в 1989 году вошла в экспериментальный и, по мнению Летова, самый неудачный[63] альбом концептуальной арт-панк группы «Коммунизм», также названный «Родина слышит»[64][65] — по определению журналиста Дмитрия Вебера, «раблезианское надругательство над советским уютом»[63] (в 1994 году Летов пишет отсылающее к песне стихотворение «Родина видит // Родина знает…»[66][67][68]). Дмитрий Хворостовский выпустил версию, в которой архивная фонограмма поющего мальчишеским голосом под аккомпанемент фортепиано Хворостовского (1973 год) переходит в запись 2004 года, где выросший певец продолжает песню баритоном в сопровождении оркестра[29]. Начиная с 1998 года «Родина слышит» публиковалась в составе четырёх песен сюиты, исполняемых сопрано в сопровождении фортепиано .
Четыре песни на слова Евгения Долматовского | |
---|---|
Композитор | |
Форма | песенная сюита |
Жанр | сценическая музыка[вд] |
Дата создания | 1950—1951 |
Место создания | Москва |
Язык | русский |
Автор текста | Евгений Аронович Долматовский |
Номер опуса | 86 |
Дата первой публикации | 1982 |
Первое исполнение | |
Дата | 1998 |
«Родина слышит» и другие песни, первоначально написанные для не увидевшей постановки и публикации пьесы «Мир», вошли в песенную сюиту Шостаковича «Четыре песни на слова Евгения Долматовского для голоса и фортепиано[Комм 2]», сочинение 86[28][69].
Состав сюиты:
Участвовавший в премьерной записи сюиты[71] пианист и музыковед Юрий Серов отмечает, что популярная «Родина слышит» придаёт значительно менее известной сюите «общественную легитимность», но, несмотря на смену хорового аккомпанемента на фортепиано, контрастирует с остальными тремя песнями[72].
В песне «Любит — не любит» обозреватель Луи Блуа находит сходство с темой фильма 1951 года «Незабываемый 1919 год» (сочинение 89 Шостаковича), а в фигурации аккомпанемента песен 2, 3 и 4 — с Прелюдией № 17 из создававшегося композитором в то же время цикла «24 прелюдии и фуги» (сочинение 87)[73][74].
Музыковеды Франсис Мас и Марк Мацулло находят в этих трёх песнях влияние музыки эпохи романтизма[74][75]. Мас определяет их как изящно составленный пастиш характеристических пьес и песен начала XIX века и сравнивает их вневременную наивную красоту с изысканными иллюстрациями в советских детских книжках. Например, в песне «Выручи меня», в архаизированном сюжете которой героиня которой мечтает, чтобы её спас из плена «…Как в чудесной сказке // Рыцарь молодой // С красною звездой // На зелёной каске…», Шостакович в духе Франца Шуберта обозначает сменой тональности фа минор на ля-бемоль мажор переходы героини от страдания к радости ожидания, дополнительно подчёркивая их характерной для немецкого романтизма сменой двухдольного метра на трёхдольный[75]. Песня «Колыбельная», написанная в ми миноре с подходящими сюжету пьесы словами: «Спи мой хороший, бедный ты мой // Тучи нависли угрюмою тьмой…», в сюиту вошла переделанной в оптимистическом духе, с текстом: «Спи мой хороший, // Спи мой родной // Ты появился зелёной весной…» и с мелодией, переведённой в ми мажор[11]. В песне нет припева, используется остинатный аккомпанемент[72].
Сюита была написана летом 1951 года[76]. Автографы нот песен 1, 3 и обоих вариантов «Колыбельной» хранятся в Российском национальном музее музыки, а рукописная копия части 2 — в Российском государственном архиве литературы и искусства[29]. По предположению Джерарда Макберни, часть 2 могла быть создана отдельно от других и включена в сюиту позже[77]. Ноты песен 1, 3 и 4 публиковались в 1951 году, а песен 1, 2 и 4 — в 1958, в том же году ноты «Колыбельной» также публиковались в ГДР с немецким переводом текста («Wiegenlied»). Полностью сюита была опубликована в сборнике 1982 года[29][69].
Сюита редко исполняется[72]. В 1953 году «Колыбельная» была исполнена в Большом зале Ленинградской Филармонии сопрано Деборой Пантофель-Нечецкой и пианистом Борисом Абрамовичем[78]. Песня «Любит — не любит» вошла в изданный в 1972 году в Великобритании альбом коллектива Alexeyev Balalaika Ensemble, солистка Аня Холден[29]. Полные исполнения всех четырёх песен сюиты выпускались на компакт-дисках в составе сборников песен Шостаковича: запись 1998 года исполнения песен сюиты сопрано Викторией Евтодьевой и пианистом Юрием Серовым публиковалась в 1998 и 2001 годах[29][73], а запись 2016 года[79] сопрано Елены Зеленской и пианистки Евгении Чеглаковой — в 2017 году[80].
По мнению Полин Фэйрклаф, сюита «Четыре песни на слова Долматовского» незаслуженно пострадала из-за сложившегося среди современников композитора и западных исследователей Шостаковича образа Долматовского как «официально одобренного» посредственного поэта-конъюнктурщика. Исследовательница называет песню «Родина слышит» вероятно наиболее знаменитым творением Долматовского и находит в ней искреннюю красоту: по словам Фэйрклаф и слова, и мелодия песни просты и наивны, вместе они производят незабываемое впечатление[9]. Музыковед Сергей Уваров определяет песню как «проникнутый советским идеализмом светлый гимн»[81]. Музыковед и участник записи сюиты «Четыре песни…» Юрий Серов считает песню «вокальным шедевром»[72]. Композитор и музыковед Антон Сафронов среди тех произведений Шостаковича, которые можно отнести к официальной советской музыке, самым выдающимся определяет песню «Родина слышит», отмечая, что песня далека от пафоса типичной музыки периода сталинизма, но восхищает «сдержанной выразительностью, ощущением застывшего неба и разреженного воздуха, передаваемым почти неподвижным аккомпанементом»[55].
Музыковед Людмила Михеева-Соллертинская называет песню «прекрасной» среди ряда соответствующих идеологии того времени работ и одновременно находит в ней «горький юмор» композитора[82], также выраженный в песне «горький юмор» упоминает музыковед Татьяна Крицкая, ссылаясь на музыковеда Марину Сабинину, и добавляя: «хотела ли Родина хоть что-то слышать или знать?»[83]. Близко знавшая Шостаковича музыкальная журналистка Бетти Шварц, полемизируя с недооценкой создававшейся на заказ музыки, приводит как пример вкладываемого композитором в такие работы таланта, внутренней боли и сострадания к миру звучащие в песне «сиротство, надежду и утешение»[84]. Сын Дмитрия Шостаковича музыкант Максим Шостакович считает, что «Родина слышит» — «очень грустная песня. Родина ведь на самом деле слышит и знает, это песня от лица мальчика, который понимает, что к чему, это не агитка…»[85].
Пишущие под псевдонимом Рейн Карасти авторы Игорь Булатовский и Борис Рогинский находят в тексте выражение гётевского образа вечной женственности[86]. Исследователи Олег и Татьяна Рябовы приводят песню как пример сочетания традиционной женской антропоморфизации образа Родины с типичным для эпохи холодной войны акцентом на силу и могущество, который выражен в тексте способностью Родины к абсолютному знанию[87]. По мнению культуролога Марка Найдорфа, текст песни поэтически выражает максимально широкое понимание метафоры «Родина-мать» в рамках патерналистской системы отношений к стране, покровительственно опекающей своих «сынов»[88]. Искусствовед Елена Петрушанская-Авербах считает песню примером «социалистического вопрекизма» — ответа искусства на моральное разложение и извращение идеалов «освобождения человечества» в послевоенный период правления Иосифа Сталина. По мнению Петрушанской-Авербах, явный смысл текста — это «оккультная молитва к чистому, идеальному и недостижимому образу любящей всех своих сыновей Родины-матери», а скрытый подтекст — слежка, которой «мать» подвергает «детей»[89]. Исследователи образования Анатолий Вырщиков и Михаил Кусмарцев утверждают, что важным в тексте «Родина слышит, Родина знает…» для советской аудитории было не то, «как именно Родина это знает», но «постоянное присутствие любого человека в сфере заботы о нём Родины» и «личное переживание каждым» этой заботы[90].
Филолог Алима Штырова, анализируя упоминания песни в контексте исследования творчества писательницы Людмилы Петрушевской, утверждает, что «Родина слышит» проводит идею маскируемого заботой («дружеской лаской, нежной любовью») параноидального контроля централизованной власти за гражданами («все следят друг за другом, а Отец народов […] из Кремля следит за всей страной»). Противоречащие друг другу утверждения двойного послания песни Штырова формулирует следующим образом:
По мнению Штыровой, одобряемый советским менталитетом выход из этого противоречия — принятие гражданином обоих противоречащих утверждений в духе постулируемой диалектическим материализмом триады «тезис — антитезис — синтез» и подобно «двоемыслию» у Джорджа Оруэлла, в результате чего человек признаёт статус априори виновного перед властью, и принимает положение отчуждённого от самого себя объекта манипуляции[91].
В СССР «Родина слышит» стала массовой песней[англ.][1], наряду со множеством песен Долматовского и с написанными Шостаковичем «Песней о встречном» на слова Бориса Корнилова (сочинение 33, 1933 год) и «Песней о фонарике» на слова Михаила Светлова (1942 год)[92]. Сочинение относят к поджанрам советской массовой песни — гимническая песня[27] и песня борьбы за мир[93].
Песня исполнялась академическими хорами, в том числе как часть приветственной программы для зарубежных делегаций[94]; звучала в зарубежных гастролях советских исполнителей[95], на детских фестивалях и смотрах-конкурсах школьных хоров, вошла в число символов советского патриотического воспитания детей и подростков[96] и воспринималась как «неофициальный гимн» страны[97]. В постсоветской России песня продолжает исполняться современными детскими коллективами[96], и рекомендуется педагогической литературой как способствующая патриотическому и духовно-нравственному воспитанию школьников[26][98].
Фраза «Родина слышит, родина знает» стала устойчивой ассоциацией к слову «Родина»[97], частью ритуализированного дискурса носителей русского языка[99][100] и крылатым выражением[101], которое, в зависимости от отношения говорящего, может содержать два смысловых плана: патриотический восторг, либо иронию[102][103].
Эту двусмысленность фиксировали в записных книжках писатели Сергей Довлатов: «Гимн и позывные КГБ: „Родина слышит, родина знает…“» (записи 1967—1978 годов)[16][104] и Венедикт Ерофеев: «Из того же (бдительного) цикла у Е. Долматовского. „Родина слышит, Родина знает… Алыми звёздами башен московских Башен Кремлёвских Смотрят они[sic] за тобою“» (1976 год)[105].
Подобные ассоциации возникали и у самого Шостаковича: поэт Евгений Евтушенко в воспоминаниях о совместной работе с композитором в 1960-е годы упоминает такой эпизод:
Он [Шостакович] вдруг нервически расхохотался, когда к нему позвонил из Америки композитор Сэм Барбер, а кто-то их явно начал подслушивать и даже, как бы по-дружески предупреждая об этом, кашлянул в трубку.
— Воображаю, как в их Главном Подслушивательном Центре сидит кто-нибудь и переставляет, переключает бесчисленные проводочки, напевая мою песенку: «Родина слышит, Родина знает…»[17]
Тему двусмысленности названия песни продолжили постсоветские авторы. Художник-примитивист Вася Ложкин в 2010-е годы создал «за полчаса на маленьком кусочке холста»[106] картину под названием «Родина знает», изобразив мрачных мужчин в серых костюмах и наушниках на фоне магнитофона и надписи «Родина слышит»[107][108]. По словам художника, эта картина «очень нравится тем людям, которые на ней изображены», пользуется популярностью у сотрудников спецслужб[109][110]. Филологи Ольга Глушенкова и Татьяна Загидулина находят в картине иллюстрацию сакрализации власти через противоречие между представлением о её справедливой организующей силе и закрытости её рычагов, «всепроникающих, всеведущих сил»[111]. Работающая в самоназванном жанре «постсоветского тотемизма» художница Маяна Насыбуллова создала в 2015—2017 годах серию работ стрит-арта «Родина слышит» — скульптурные уши, помещённые в современное городское пространство. Серия в духе концептуализма связывает архаичное изображение фрагмента тела с советским культурным контекстом слушающей и подслушивающей Родины[112].
Цитирование песни в рассказе Людмилы Петрушевской «Незрелые ягоды крыжовника» (1999 год[113][114]) филолог Алима Штырова приводит как проявление «двойной морали» описываемого писательницей советского общества[91]. В иронически деконструирующем песню тексте «Только Родина слышит и знает // чей там сын в облаках пролетел» концептуалистской поэмы Тимура Кибирова «Сквозь прощальные слёзы» (1987 год[115]) филолог Нина Ильинская находит отражение присутствовавшей в советском обществе подозрительности и идеологической мобилизации[116]; по мнению Романа Лейбова и соавторов, отсылка к песне сталинского периода в посвящённой хрущёвской оттепели четвёртой главе поэмы Кибирова связана с полётом не только Юрия Гагарина, но и Фрэнсиса Пауэрса — пилота сбитого над СССР в 1960 году американского разведывательного самолёта U-2[117].
По примеру спевшего «Родина слышит» Гагарина, в первой высадке на Луну 20 июля 1969 астронавт Базз Олдрин воспроизвёл магнитофонную запись песни «Fly Me To The Moon» в исполнении Фрэнка Синатры[29][118]. Песня «Родина слышит» стала прообразом «Песни-пеленга», которую поют солист и хор мальчиков в повести Александра Рекемчука «Мальчики»; музыку к этой песне (припев: «Звезду найди, по ней одной сверяй свой шаг земной»[119]) в одноимённой экранизации 1971 года сочинил Владимир Терлецкий, тексты песен фильма написали Рекемчук и Ким Рыжов[43].
Искусствовед Владимир Чинаев находит интонации песни «Родина слышит» в третьей части («Утренняя серенада») сочинения украинского композитора Валентина Сильвестрова «Два диалога с послесловием для фортепиано» (2002) — пример постмодернистского использования культурного архетипа, подаваемого как травестийный бурлеск[120]. Музыкальный парафраз песни «Родина слышит» содержит вдохновлённая первым космическим полётом пьеса американского композитора Даниэля Эйхенбаума для кларнета си-бемоль и двухканальной фонограммы «Gagarin» (2011)[121].
В документальном биографическом фильме Семёна Арановича и Александра Сокурова «Альтовая соната. Дмитрий Шостакович» «Родина слышит» звучит дважды. В прологе песня звучит, сопровождая начальные титры на чёрном фоне[122], как, по словам музыкальной журналистки Майи Прицкер, «символ духовной силы, веры в будущее» и «эпиграф к рассказу» о композиторе[123]. В заключительной части фильма песня начинает звучать сразу после текста, обвиняющего композитора в формализме[123], и демонстрации приказа об исключении Шостаковича из Ленинградской консерватории — кульминация повествования о травле композитора в 1948 году[122]. Этот фрагмент Прицкер приводит как пример характерного для фильма контрастного слома и лаконичной метафоры[123]. Далее «Родина слышит» продолжает звучать в сопровождении оптимистичных кадров открывающегося шлюза, а сразу после завершения песни зачитывается постановление о праздновании юбилея Шостаковича в 1956 году, затем фильм рассказывает о чествовании композитора[122]. По мнению Полин Фэйрклаф, элегический фильм делает искреннюю красоту песни «трогательно ясной»[9].
Песня звучит в посвящённой Шостаковичу театральной постановке «Шум времени» режиссёра Саймона Макбёрни, британской труппы Complicité[англ.] и музыкантов «Эмерсон-квартета[англ.]»;[124][125] в постановке песня подаётся как пародия, гротеск Шостаковича[126]. Показанная в спектакле двусмысленность и песни, и роли Шостаковича в стране открыла, по мнению присутствовавшей на нью-йоркской премьере (2000 год) критика Сары Боксер, «музыкальную и историческую истину»[103], а российская критик Дина Годер посчитала эти темы слишком тривиальными для московских зрителей[127].
Seamless Wikipedia browsing. On steroids.
Every time you click a link to Wikipedia, Wiktionary or Wikiquote in your browser's search results, it will show the modern Wikiwand interface.
Wikiwand extension is a five stars, simple, with minimum permission required to keep your browsing private, safe and transparent.