Шинель (повесть)

У этого термина существуют и другие значения, см. Шинель (значения).

«Шине́ль» — одна из петербургских повестей Николая Гоголя. Увидела свет в 3-м томе собрания сочинений Гоголя, отпечатанного на исходе 1842 года и поступившего в продажу в последней декаде января 1843 года^[1]. Вошла в историю русской литературы как «манифест социального равенства и неотъемлемых прав личности в любом её состоянии и звании»^[2].

Шинель
Жанр	повесть с привидениями, драма
Автор	Гоголь, Николай Васильевич
Язык оригинала	Русский
Дата написания	1841
Дата первой публикации	1843
Текст произведения в Викитеке
Цитаты в Викицитатнике
Медиафайлы на Викискладе

Сюжет

В намеренно косноязычной сказовой манере, перебиваемой патетическими монологами, автор повествует о жизни так называемого «маленького человека».

Главный герой повести — Акакий Акакиевич Башмачкин, бедный титулярный советник из Петербурга. Он ревностно выполнял свои обязанности, очень любил ручное переписывание бумаг, но в общем роль его в департаменте была крайне незначительна, из-за чего над ним нередко подшучивали молодые чиновники. Жалование его составляло 400 рублей в год.

С полным каламбуров зачином повести контрастирует знаменитое «гуманное место», когда за «проникающими словами» Акакия Акакиевича: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?» — слышатся другие слова: «Я брат твой».

Однажды Акакий Акакиевич заметил, что его старенькая шинель совсем пришла в негодность. Он отнёс её к портному Петровичу, чтобы тот залатал её, однако последний отказался чинить шинель, сказав, что надо шить новую.

Акакий Акакиевич уменьшил расходы: по вечерам прекратил пить чай, старался ходить на цыпочках, чтобы не истёрлись ботинки, реже отдавал прачке бельё в стирку, а дома, чтобы не изнашивать одежду, носил только халат.

Когда премия к празднику оказалась больше ожидаемого, титулярный советник вместе с портным отправился покупать материал для новой шинели.

И вот однажды морозным утром Акакий Акакиевич вошёл в департамент в новой шинели. Все принялись хвалить и поздравлять его, а вечером его пригласили на именины к помощнику столоначальника. Акакий Акакиевич был в прекрасном расположении духа. Ближе к полуночи он возвращался домой, когда к нему вдруг со словами «А шинель-то моя!» подошли какие-то люди с усами и сняли шинель с плеч.

Хозяйка квартиры посоветовала Акакию Акакиевичу обратиться к частному приставу. На следующий день Акакий Акакиевич отправился к частному приставу, но безуспешно. Он явился в департамент в старой шинели. Многим стало жаль его, и чиновники собрали для Акакия Акакиевича сумму, которая, однако, оказалась совсем мала. Тогда чиновники посоветовали ему обратиться за помощью к значительному лицу. Однако значительное лицо накричало на Акакия Акакиевича, да так, что тот «вышел на улицу, ничего не помня».

В Петербурге в то время было ветрено, морозно, а шинель была старая, и, вернувшись домой, Акакий Акакиевич слёг в постель. Поправиться он уже не смог и через несколько дней умер в бреду.

С тех пор у Калинкина моста стал появляться призрак «в виде чиновника», стаскивавший с прохожих шинели, шубы, пальто. Кто‑то узнал в мертвеце Акакия Акакиевича. Не было никакой возможности угомонить мертвеца. Однажды через эти места проезжало значительное лицо. Мертвец с криком «Твоей-то шинели мне и нужно!» сорвал и с его плеч шинель, после чего исчез и более уже не появлялся.

Работа над произведением

По воспоминаниям П. В. Анненкова, повесть родилась из «канцелярского анекдота» о бедном чиновнике, потерявшем своё ружьё, на которое он долго и упорно копил деньги^[3]. Все смеялись анекдоту, основанному на истинном происшествии, один Гоголь выслушал его задумчиво и повесил голову. Анекдот был рассказан в 1834 году, над «повестью о чиновнике, крадущем шинели» Гоголь начал работу в 1839 году, закончил в 1842 году^[4]. Отрывок из первой редакции, гораздо более юмористической, чем окончательная, был продиктован М. П. Погодину в Мариенбаде в июле-августе этого года. Погодинская рукопись с правками Гоголя хранится в Российской государственной библиотеке.

В продолжение последующих полутора лет, проведённых в Вене и Риме, Гоголь ещё трижды брался за повесть, но довести её до конца смог только весной 1841 года, и то под давлением Погодина^[1]. Одновременно он работал над текстом об Италии, совершенно отличным по стилистике и настроению. Во второй редакции главный герой получил имя «Акакий Акакиевич Тишкевич», которое вскоре было изменено на «Башмакевич». В третьей редакции комическая интонация стала уступать место сентиментально-патетической.

Поскольку беловая рукопись повести не сохранилась, литературоведам сложно определить, подверглась ли повесть какой-то цензурной переработке в преддверии публикации. По сведениям Н. Я. Прокоповича, цензор А. В. Никитенко «хотя не коснулся ничего существенного, но вычеркнул некоторые весьма интересные места»^[1].

Реакция

После выхода 3-го тома собрания сочинений повесть не вызвала развёрнутых критических отзывов и при жизни Гоголя больше не переиздавалась. Произведение воспринималось в ряду других комических и сентиментальных повестей о бедствующих чиновниках, которых довольно много появлялось в конце 1830-х годов^[5]. Тем не менее образ забитого маленького человека, бунтующего против системы, оказал несомненное влияние на натуральную школу сороковых годов. В 1847 году Аполлон Григорьев писал:

В образе Акакия Акакиевича поэт начертал последнюю грань обмеленья божьего создания до той степени, что вещь, и вещь самая ничтожная, становится для человека источником беспредельной радости и уничтожающего горя, до того, что шинель делается трагическим fatum в жизни существа, созданного по образу и подобию Вечного.

Гуманизация мелких, на первый взгляд, забот бедных чиновников получила развитие в первых произведениях Достоевского, таких, как «Бедные люди» (1845) и «Двойник» (1846)^[6]. Часто приписываемая Достоевскому^[7][8] фраза «Все мы вышли из гоголевской шинели» на самом деле восходит к статье виконта де Вогюэ 1885 года в Revue des Deux Mondes^[9], где она фигурирует как обобщение мыслей русских писателей^[10][11].

Впрочем, некоторые комментаторы посчитали неорганичным соединение в одном коротком произведении социально-гуманитарного посыла с фантастикой. Например, для Бориса Зайцева повесть эта «не шедевр», так как нажим на жалость к горемычному клерку представляется «слащавым», а вкрапления фантастики — «не весьма убедительными»^[12].

Анализ

Почтовая марка России, посвящённая 200-летию со дня рождения Н. В. Гоголя

Большое влияние на складывание школы формализма и нарратологии в целом оказала статья Б. М. Эйхенбаума «Как сделана „Шинель“ Гоголя» (1918)^[13]. Новаторство повести исследователь увидел в том, что «рассказчик так или иначе выдвигает себя на первый план, как бы только пользуясь сюжетом для сплетения отдельных стилистических приемов»^[13].

Эта сказовая манера позволяет проследить изменение отношения рассказчика к Акакию Акакиевичу по ходу рассказа. Как отмечает Д. Мирский, «Акакий Акакиевич изображён как жалкая личность, смиренная и неполноценная, и рассказ проходит через всю гамму отношений к нему — от простой насмешки до пронзительной жалости»^[14].

В советское время «Шинель» было принято относить к литературе критического реализма, не обращая внимания на фантастический гротеск финала^[15]. Ещё Эйхенбаум констатировал в 1918 году, что критики средней руки «останавливаются в недоумении перед этим неожиданным и непонятным внедрением романтизма в реализм»^[13]. Выход из этого противоречия был найден следующий — «Шинель» стала толковаться как пародия на романтическую повесть, где «место трансцендентального стремления к высокой художественной цели занимала вечная идея будущей шинели на толстой вате»^[2]:

Трансцендентальное стремление редуцировалось до элементарной потребности, но потребности жизненно важной, не избыточной, насущно необходимой, неотъемлемой в бедной бесприютной жизни Акакия Акакиевича и притом терпящей такое же неотвратимое крушение, какое претерпевали мечтания художника или композитора.

— Ю. В. Манн^[2]

Официальное советское литературоведение видело в повести исключительно критику бюрократической общественной системы, основанной на торжестве равнодушия и жестокости, казёнщины и безразличия к человеку, где класс чиновника в табели о рангах в большей степени предопределяет отношение к нему окружающих, чем его личные качества^[16]. Отмечается, что чем выше чин должностного лица (будочник, частный пристав, «значительное лицо»), к которому обращается пострадавший Акакий Акакиевич, тем жестокосерднее оно обращается с ним^[16].

Если в России за увлечением социальным анализом от критиков ускользала мистическая составляющая повести, то на Западе наоборот — повесть рассматривалась в контексте гофмановской традиции, где мечта неизменно разбивается о действительность. Соответственно, тем или иным сюжетным ситуациям «Шинели» подыскивали соответствия в новеллах Гофмана^[17][18].

Религиозная трактовка

Смиренный Акакий на фреске Зверина монастыря

Дмитрий Чижевский в 1938 году отмечал ограниченность социальной трактовки повести, которая сводит богатство гоголевского шедевра к повторению аксиом («я брат твой») и трюизмов («и крестьянки, то бишь бедные чиновники, чувствовать умеют»)^[19]. Впервые религиозный аспект повести рассмотрел ещё Аполлон Григорьев.

Сторонники религиозной трактовки повести подчёркивают её иносказательный аспект и видят в ней своеобразную притчу. Согласно этой трактовке, «Шинель» — история духовного падения (а затем и физической гибели) безгрешного аскета Башмачкина, человека почти святого, который, поддавшись бытовому искушению новой шинелью, превращает её в губительную страсть и заходит в духовный тупик^[20]. Портной Петрович выступает для него бесом-искусителем, причем применительно к нему автор многократно использует в тексте слово «чорт»^[20]. При этом авторская ирония и детализированный социальный фон воспринимаются лишь как поверхностная оболочка притчи о необходимости христианского смирения, как литературный приём^[20].

На момент написания повести Гоголь — фанатично религиозный человек, глубоко погруженный в духовную литературу, в том числе монашескую. Адепты христианского прочтения повести сомневаются, что его религиозность не нашла никакого отражения в повести. Главному герою неслучайно дано необычное имя «Акакий» (в переводе с греческого означающее «беззлобный» или «невинный»^[21]), вероятно, почерпнутое автором из «Лествицы», где смиренный подвижник Акакий Синайский терпит унижение и побои от наставника, умирает, но и после смерти выказывает послушание.

Превращение

Владимир Набоков, относивший «Шинель» к произведениям о превращении главного героя, проводил параллель между повестью Гоголя, где из ничтожной оболочки забитого чиновника вырывается громадное могущественное привидение, и «Превращением» Кафки. Человечность главного героя обеих повестей отделяет его от толпы окружающих — гротескных и бессердечных. В своих фантазиях оба протагониста вырываются из этого мира марионеток, сбрасывают навязанную личину, преодолевают границы панциря^[22].

Пространственные искажения начинаются, когда Башмачкин со страхом вступает на пустынную площадь^[23]. Шинель у него отбирают люди исполинского роста с усами, которым присущи «громовые голоса» и «кулак величиною в чиновничью голову». Лишившись своего панциря-шинели, главный герой мутирует в одного из этих потусторонних исполинов: после смерти его привидение становится «гораздо выше ростом», «носит преогромные усы» и грозит «кулаком, какого и у живых не найдёшь». Как и другие таинственные усачи, новоявленное привидение промышляет сдёргиванием шинелей^[24].

Адаптации

• В 1951 году Марсель Марсо поставил пантомиму на сюжет «Шинели».
• Балет «Шинель», над которым перед смертью (1973) работал Г. Г. Окунев.
• Пьеса «Башмачкин» Олега Богаева
• Балет «Шинель», композитор Иван Кушнир, либретто Максима Диденко
• Валерий Фокин в 2004 году поставил в «Современнике» спектакль «Шинель», где роль Акакия Акакиевича, человека почти бесполого, сыграла Марина Неелова^[25].
• Пластический спектакль «Сны маленького человека», поставил Анатолий Малофеев на сюжет «Шинели», театр «Преображение» (Нижний Новгород)

Экранизации

Год	Страна	Название	Режиссёр	В главной роли	Примечание
1926	СССР	Шинель	Григорий Козинцев, Леонид Трауберг	Андрей Костричкин	Чёрно-белый немой фильм, в основе сюжета которого две повести Гоголя: «Невский проспект» и «Шинель».
1952	Италия	Il Cappotto / Шинель	Альберто Латтуада	Ренато Рашель	Вольная экранизация повести. Место действия — Северная Италия.
1954	Великобритания  США	The Awakening / Пробуждение	Майкл Маккарти	Бастер Китон	Короткометражный телефильм, адаптация повести со значительными изменениями сюжета.
1956	Великобритания	The Bespoke Overcoat / Пальто на заказ[англ.]	Джек Клейтон	Альфи Басс	Действие перенесено в лондонский Ист-Энд.
1959	СССР	Шинель	Алексей Баталов	Ролан Быков
1981—	СССР →  Россия	Шинель	Юрий Норштейн		С 1981 года Юрий Норштейн работает над мультипликационной экранизацией произведения по сценарию Л. Петрушевской[26]. Промежуточный результат был обнародован в 2004 году[27].
2018	Ирландия,  Эстония	The Overcoat	Мелис Арулепп, Шон Маллен	Киллиан Мерфи	Рождественский анимационный спешиал, адаптированный сценаристом Хью О'Конором[англ.][28].