Окончившая пединститут выросшая в городе Майя приезжает работать учителем в старый аул Даш-Кала. Молодая учительница становится свидетельницей того, как юную школьницу Солтан Атаеву, сироту, чей отец погиб на фронте, а мать умерла, пытаются продать замуж. Девочка живёт в доме своего дяди, Берды Акиевича, который собирается выдать свою племянницу замуж за выгодного жениха — местного завмага. И вовсе не из привязанности к старинным обычаям: пять тысяч рублей и пятнадцать баранов — вот цена за племянницу.

Берды Акиевич, к ужасу молодой учительницы, ещё и директор школы, и когда ему нужно обезвредить недавно приехавшую из города учительницу, вмешивающейся в судьбу своей ученицы, устраивает проработочную беседу на педсовете, упрекая её ни больше ни меньше как в неуважении к национальным традициям, а в придачу действует и вполне «современными методами»: пишет анонимное письмо, полное грязной клеветы на молодую женщину

Выслушав Майю, прокурор требует неопровержимых доказательств, которых у неё нет. Учительница обходит всех жителей аула и находит поддержку у председателю колхоза старого Гандым-Аги, который останавливает приготовление свадьбы. Майя собирается уехать в город, но вдруг снова объявляют о свадьбе: Берды Акиевич раздобыл фальшивую метрику, удостоверяющую совершеннолетие девочки, и запугал её, требуя, чтобы она молчала, когда её повезут в дом к будущему мужу. Девочка, уверенная в том, что её поддержит учительница, убегает из дома дяди, и Майя решает не возвращаться в город и своим присутствием не дать совершиться преступлению.

• Селби Курбанова — Мая, учительница
• Айшат Курбанова — Солтан
• Дурды Сапаров — Берды-Ага
• Куллук Ходжаев — Гандым-Ага, председатель колхоза
• Аннагуль Аннакулиева — Эне Караевна
• Майя Аймедова — Джахан
• Баба Аннанов — Полат
• Артык Джаллыев — Курк, агроном
• Сарры Каррыев — эпизод
• Сабира Атаева — эпизод

С резкой прямотой говорилось в этом произведении о существующих и поныне феодально—байских пережитках в семейно—бытовых отношениях.

— Многонациональное советское киноискусство / Лилия Маматова. — М.: «Знание», 1982. — 158 с. — стр. 126

Когда фильм вышел на экраны, в Таджикской ССР некоторые рецензенты сочли, что, разоблачая обычай калыма, авторы фильма чрезмерно «сгустили краски», что они вообще запоздали со своими обличениями, не учли реального прогресса жизни, а в реальности подобной практики уже якобы нет.^[1]

• Зеленко Н. — Воздух борьбы (О худож. фильме « Случай Даш-Кале») // Искусство кино, № 10, 1963. — с. 76-78