Колочинская археологическая культура

Коло́чинская культу́ра (культура Тушемли-Колочина^[2], памятники колочинского типа^[3] и др. названия) — археологическая культура V—VII веков. Названа по эталонному поселению — городищу Колочин-1^[бел.] у деревни Колочин Гомельской области (Белоруссия), раскопки которого провёл Э. А. Сымонович в 1955—1960 годах^[1][4]. Зачастую в силу сходства колочинских и тушемлинских памятников они рассматриваются как составные части одной группы древностей типа Тушемля-Банцеровщина-Колочин^[5].

Колочинская культура Раннее Средневековье
Локализация	Лес­ное По­днеп­ро­вье, бас­сей­н Де­сны, ле­со­степ­ная час­ть Днеп­ров­ско­го Ле­во­бе­ре­жья, анк­ла­вы в ле­со­степ­ной час­ти бас­сей­на До­на и в бас­сей­не Верх­ней Оки[1]
Типовой и другие памятники	Колочин (археологический комплекс)[бел.], Великие Будки (селище), Нисимковичи (селище)[бел.], Обидовичи (археологический комплекс)[бел.]
Датировка	V—VII века
Носители	славяне
Преемственность
←Киевская → Волынцевская→
Медиафайлы на Викискладе

Колочинская археологическая культура и её соседи в V—VI веках

География распространения

Основной ареал колочинской культуры охватывает лесную часть Поднепровья (почти до истоков Днепра), Посожье, Подесенье, нижнее течение Березины, достигая на западе течения Птичи, а на северо-востоке — среднего течения Навли. На юге ареал колочинской культуры включает северную часть Днепровского лесостепного Левобережья, в том числе Посеймье, поречья Псла и Ворсклы, где известны и синхронные пеньковские памятники. Отдельные памятники колочинской культуры расположены на берегах Северского Донца, Матыры, Цны и Польного Воронежа, а также на Воронеже. Одно колочинское поселение находится в Среднем Поднепровье, близ Ходосовки^[6].

Границы колочинской культуры довольно расплывчаты. В северной части Верхнего Поднепровья колочинские памятники расположены чересполосно с тушемлинскими, в Гомельском Поднепровье — с пражскими, на левобережье Днепра — с пеньковскими. В восточной части Верхнего Подонья носители колочинской культуры смешивались с волго-окскими финнами^[7]. По мнению А. М. Обломского и ряда других учёных, на севере колочинский ареал достигает верховьев Западной Двины, где смыкается с ареалом культуры псковских длинных курганов^[8].

Формирование и хронология

Колочинская культура сложилась во второй четверти — середине V века^[9] в ре­зуль­та­те рас­се­ле­ния носителей дес­нин­ско­го ва­ри­ан­та ки­ев­ской куль­ту­ры в лес­ном и ле­со­степ­ном По­днеп­ро­вье^[1]. Согласно Н. Н. Дубицкой, подосновой верхнеднепровского варианта колочинской культуры стали традиции культуры Абидня, иначе именуемой верхнеднепровским вариантом киевской культуры^[10]. На территории Брянской, Орловской и Курской областей выявлены относительно ранние памятники (датированы второй половиной V — первой половиной VI века), отличающиеся хозяйственной спецификой от «классических» колочинских поселений^[11].

В 30-х — 60-х годах VII века южная часть колочинского ареала подверглась набегам степных кочевников. Следствием этого стало массовое сокрытие так называемых антских кладов^[12]. Во второй половине (вероятнее всего, в третьей четверти) VII века колочинская культура прекратила существование^[13]. Это стало итогом военных действий, в которых колочинцы потерпели поражение. Верхушка местного общества погибла или была вынуждена бежать, а остатки населения смешались с пришельцами, близкими в этноязыковом и культурном плане^[14]. Непосредственного продолжения колочинская культура не получила. На юге её сменили памятники круга Сахновки и Волынцева, оставленные по преимуществу пришлым населением. Керамика колочинских форм встречается на волынцевских памятниках лишь в качестве пережитка^[15]. Колочинское городище у деревни Никодимово доживает до конца VII века, после чего погибает в пожаре. В VIII веке в Верхнем Поднепровье распространяется культура смоленских длинных курганов, приписываемая летописным кривичам^[16], а в Гомельском Поднепровье — культура Луки-Райковецкой^[17].

Материальная культура

Поселения

Большинство неукреплённых поселений колочинской культуры имеет небольшие размеры (до 0,7 га). Они расположены на сниженных участках речных долин. Реже встречаются большие селища (площадью до 2 га), возвышающиеся над источниками воды. Поселения группируются в «гнёзда» (по 5—8 селищ в одном скоплении), разделённые обширными незаселёнными пространствами. Селища в каждом «гнезде» разновременные, что свидетельствует о регулярном перемещении населения, характерном для переложной системы земледелия^[18].

Поселений, защищённых укреплениями, в ареале колочинской культуры всего 9: Колочин-1^[бел.], Кисели, Черкасово, Никодимово, Вежки, Близнаки, Демидовка, Акатово, Могилёв-Змеёвка. Некоторые из них не были обитаемы постоянно, исполняя функции убежищ. Все колочинские городища расположены на возвышенных мысах коренных берегов рек. Остатки укреплений (валы и рвы) находятся с напольных сторон. Некоторые городища имеют сложную планировку, насчитывая до трёх укреплённых площадок. Внутреннее пространство крепостей колочинской культуры, как правило, занимал замкнутый длинный дом с внутренним двором. На городище Колочин-1 длинный дом играл роль оборонительной стены. Помимо перечисленных укреплений, известно также городище Золотомино, бывшее святилищем. Несколько культовых сооружений встречено на поселениях^[19].

Жилища

Археологами встречены как жилые, так и хозяйственные постройки. Повсеместны хозяйственные ямы и выносные очаги. Жилища колочинской культуры представлены прямоугольными или подквадратными полуземлянками (котлованы глубиной до 0,7 м) с плоскими полами. Стены большинства котлованов имеют протяжённость 4—4,3 м^[20]. Ти­пич­на сруб­ная или кар­кас­ная кон­ст­рук­ция жилища, часто со стол­бом по центру^[1]. Встречаются внутренние ямы-погреба, иногда прослеживаются столбовые ямы от подпорок кровли или мебели. Как правило, жилища отапливались очагами, реже — печами-каменками. Пол иногда подмазывался глиной. Традиции домостроения колочинской культуры восходят к позднезарубинецкому культурно-хронологическому горизонту^[21]. Жилища, аналогичные колочинским, встречены на памятниках киевской, пеньковской и пражской культур^[22].

Сельское хозяйство

В хозяйстве колочинцев доминировали земледелие (среди возделываемых культур преобладали ячмень и просо) и животноводство (разводили крупный рогатый скот, свиней, лошадей, в меньшем количестве — мелкий рогатый скот). Основная форма земледелия — подсечная^[23].

Земледельческие орудия, обнаруженные на колочинских памятниках, представлены серпами, косами, жерновами, обломками наральников. Однажды найдены железные ножницы, вероятно, предназначенные для стрижки шерсти. Встречаются орудия рыболовного промысла (крючки, наконечник пешни, острога)^[24].

Ремёсла

Основная масса орудий труда изготовлялась из кричного железа, предметы из качественной стали редки^[25]. На колочинских поселениях найдены остатки мастерских, связанных с кузнечным делом и с металлургией железа и цветных металлов^[26]. Судя по встреченному инструментарию, местное население занималось обработкой не только металлов, но и дерева, а также ткачеством^[25].

Керамика

Формы колочинской посуды

Посуда (кухонные горшки, сосуды для хранения продуктов, миски, диски и сковороды) была грубо слеплена из глины без использования гончарного круга. Поверхность сосудов неорнаментирована, небрежно заглажена, материал содержит включения шамота, реже — дресвы. Основные формы горшков: баночные, тюльпаноподобные, ребристые, цилиндроконические^[27]. Сосуды, венчики которых украшены насечками или нарезками, крайне редки. Нечасто встречаются и налепные валики на горшках. Импортная керамика представлена единичными обломками черняховской посуды, встречаются также отдельные мощинские сосуды^[28].

Керамические материалы колочинской культуры различаются по своим особенностям. Выделены отдельные гончарные традиции: лесная, характерная для памятников нынешних Орловской и Брянской областей, и лесостепная, распространённая на территории Курской области^[29].

Украшения

У колочинских женщин к украшениям головы относились пластинчатые венчики в виде лент и односпиральные височные кольца, к украшениям шеи — гривны различного типа. Нагрудными украшениями служили пальчатые, антропозооморфные или широкопластинчатые фибулы^[30]. Встречаются бусы: стеклянные (импортные) и янтарные, изготовленные на месте из привозного сырья^[31].

Погребения

Все погребения в колочинской культуре совершались по обряду трупосожжения. Археологами исследовано 13 грунтовых и 6 курганных могильников. В случае грунтового погребения умерших сжигали на стороне, помещая кальцинированные кости в неглубокие ямы. Временами кости ссыпались в урну, иногда — одновременно в урну и непосредственно в могильную яму (смешанный обряд). Как на грунтовых, так и на курганных могильниках преобладают безурновые (ямные) погребения. Колочинские курганы представляют собой округлые насыпи диаметром 5—12 м и высотой от 0,5 до 1,3 м^[32]. Погребальный обряд колочинцев восходит к ритуалам предшествующей киевской культуры. По мнению И. В. Зиньковской, особенности обряда некоторых могильников в южной части колочинского ареала свидетельствуют о присутствии в среде местного населения носителей черняховских традиций^[33].

Этническая атрибуция

Большинство исследователей считают носителей данной культуры славянами (П. Н. Третьяков, Л. Д. Поболь, В. Д. Баран, Р. В. Терпиловский^[укр.], М. Б. Щукин, Н. В. Лопатин, И. О. Гавритухин, А. М. Обломский, И. В. Исланова, А. Г. Фурасьев, М. Парчевский^[пол.]). Колочинская и пеньковская культура — ближайшие родственные культуры, образовавшиеся при участии киевской культуры; славянская принадлежность последней также признана большей частью учёных. Некоторые специалисты (И. П. Русанова, В. В. Седов, Е. А. Шмидт) считают, что колочинская культура была свойственна днепровским балтам^[34][1].

С точки зрения М. Б. Щукина и Р. В. Терпиловского, колочинские памятники оставлены венетами, упоминаемыми Иорданом^[35].

Языковые данные

По данным сравнительной лингвистики, восточнославянские диалекты в верховьях Днепра и Угры (на территории тушемлинско-банцеровской, колочинской и, наиболее компактно, мощинской культур) входят в четвёртую акцентную группу. Согласно выводам лингвистов, «диалекты этой группы ввиду сугубой архаичности их акцентной системы не могут быть объяснены как результат вторичного развития какой-либо из известных акцентологических систем, а должны рассматриваться как наиболее раннее ответвление от праславянского; этнос, носитель этого диалекта, представляет, по-видимому, наиболее ранний восточный колонизационный поток славян»^[36].