Смерть эго

Не следует путать с расщеплением эго.

Сме́рть э́го, также умира́ние созна́ния^[1], растворе́ние э́го^[2], отчужде́ние э́го^[3], избавле́ние от э́го^[4], или мисти́ческая сме́рть^[5] — это состояние (или процесс) «полной потери субъективной самоидентичности»^[6]. Этот термин используется в нескольких взаимосвязанных контекстах. В аналитической психологии Юнга существует схожее по значению понятие «психическая смерть»^[7], описывающее фундаментальную трансформацию психики^[8].

Часто этим термином описывают кратковременное ощущение утраты «внутреннего „я“» (эго) под воздействием различных психоактивных веществ, в частности психоделиков (ЛСД, псилоцибина, мескалина, ДМТ, 2C-B, активных веществ красного мухомора и др.) и некоторых диссоциативов (кетамина, сальвинорина А). В научной литературе иногда используется акроним DIED (англ. drug-induced ego dissolution — «растворение эго, вызванное психоактивными веществами»)^[9]. Например, именно в таком ключе термин использовал психолог Тимоти Лири, описывая «смерть» своего эго во время ЛСД-трипа^[6]. Считается также, что состояния смерти эго возможно достичь и посредством медитации^[10].

Джозеф Кэмпбелл рассматривал смерть эго как один из этапов пути мифического героя. Концепция смерти эго присутствует в мировой мифологии и мистицизме^[11]. Смерть эго играет важнейшую роль в движении нью-эйдж, где она означает избавление от эгоцентризма и «привязанности к своему „я“»^[6]. Эго-смерть занимает важное место в духовных учениях Экхарта Толле. В них эго определяется как совокупность мыслей и эмоций, с которыми человек себя отождествляет. Согласно Толле, лишь разорвав эту связь, сознание может освободиться от страданий^[8][12].

Несмотря на абстрактный характер понятия, исследователи считают смерть эго реальным и измеримым психологическим конструктом^[13]. Современные исследования подтверждают, что испытываемое под воздействием психоделиков, таких как ЛСД, состояние смерти эго сопровождается специфическими изменениями в мозговой активности➤. Существуют косвенные данные о том, что растворение эго и другие субъективные переживания, вызванные психоделиками, обладают терапевтическим эффектом^{[14][15][16][17]}. Однако имеются и противоположные данные^[15][18].

Определения

Религиовед Даниэль Меркур в контексте мистицизма определил смерть эго и связанный с ней термин «избавление от эго» как «переживание, сопровождающееся утратой ощущения внутреннего „я“». По Меркуру: «Смерть эго возможна в состоянии чрезвычайно глубокого транса, когда подавляются эго-функции проверки реальности, чувственного восприятия, памяти, разума, фантазии и самоопределения […] Мусульманские суфии называют это явление „фана“ („умирание“), а иудейские каббалисты — „поцелуем смерти“»^[19][20].

Картер Фиппс отождествляет смерть эго с буддийским просветлением, определяя её как «отторжение, отвержение и, в конечном счёте, отмирание всякой потребности в обособленном, эгоцентричном существовании»^[21].

Вентегодт и Меррик определяют смерть эго как «фундаментальное преобразование психики»^[8].

Лири, Метцнер и Альперт считают утрату эго частью символического переживания смерти, при котором старое эго должно «умереть», чтобы могло «родиться» новое. В их понимании избавление от эго — это «всеобъемлющая трансцендентность — переход сквозь слова, сквозь пространство и время, сквозь себя самого», при котором «нет ни видений, ни ощущения внутреннего „я“, ни мыслей. Есть только чистая осознанность и экстатическое чувство свободы»^[22].

Исследователь психоделических веществ Рандольф Алнес определяет смерть эго как «утрату ощущения эго»^[23]. Психотерапевт Станислав Гроф — как «чувство полного уничтожения себя, которое влечёт мгновенное разрушение прежних жизненных точек опоры»^[24].

Становление и развитие понятия

Концепция развивалась в различных научных, философских, эзотерических и других парадигмах, в частности в романтических движениях и субкультурах, теософии, антропологических исследованиях шаманизма и обрядов перехода, сравнительной мифологии Кэмпбелла, аналитической психологии Юнга, психоделической контркультуре и трансперсональной психологии.

Западный мистицизм

См. также: Христианский мистицизм

По Меркуру:

Трактовка мистического единения как смерти души и замещения её божественным сознанием была стандартной для католической церкви со времён святой Терезы Авильской; этот мотив прослеживается от Маргариты Поретанской в XIII веке до фаны, суфистского «умирания»^[25].

Аналитическая психология Юнга

Вентегодт и Меррик считают юнгианскую «психическую смерть» синонимом «смерти эго»:

С тем чтобы радикально улучшить общемировой уровень жизни, необходима фундаментальная трансформация психики. Такую перемену личности принято называть «смертью эго» в буддизме либо «психической смертью» в учениях Юнга, ибо она подразумевает переход к экзистенциальному состоянию природного «я», то есть обретение истинного смысла жизни. Трудность исцеления и улучшения общемирового уровня жизни напрямую связана с тяжестью переживания смерти эго^[8].

Исследователи отсылают к работам Юнга «Архетипы и коллективное бессознательное» и «Психология и алхимия»^[8]. Юнг считает, что достичь единения архетипических противоположностей можно только через процесс сознательного страдания, в ходе которого сознание «умирает» и рождается вновь. Юнг называет этот процесс «трансцендентной функцией», которая приводит к «более содержательному и синтетическому сознанию»^[26]. Для описания процесса индивидуации и перехода, происходящего во время терапии, Юнг использовал алхимические аналогии^[27].

Согласно Лимингу, с точки зрения религии психическая смерть созвучна трудам Иоанна Креста «Восхождение на гору Кармель» и «Тёмная ночь души»^[28].

Путь героя

Мифология — «Тысячеликий герой»

См. также: Умирающий и воскресающий бог и Катабасис

В 1949 году Джозеф Кэмпбелл опубликовал «Тысячеликого героя» — исследование идеи мономифа. В своей работе автор рассуждает об общей для многих культур концепции «пути героя», который, как правило, включает три основных этапа: расставание, пересечение границ и возвращение^[29]. В традиционных культурах этот путь описывает переход от юности к взрослой жизни^[29]. Вторая стадия, также известная как лиминальная, — и есть этап самоотречения и смерти эго, после которого герой возвращается, чтобы поведать миру о своём новом знании и опыте^[30]:

Герой уходит из обычного мира в мир сверхъестественный, где вступает в поединок с некими могущественными силами и побеждает. Герой возвращается из приключения с наградой, которой он делится с простыми людьми.

Этот путь иллюстрирует архетип смерти и возрождения, где «ложное „я“» погибает, уступая место «истинному „я“». Широко известный пример — «Божественная комедия» Данте, по сюжету которой герой попадает в ад^[30].

Психоделика

См. также: Шаманизм, Неошаманизм, Бит-поколение и Психоделика

Основные статьи: Психоделический опыт и Бардо (буддизм)

Альберт Хоффман — первооткрыватель ЛСД — описывал свой опыт смерти эго следующим образом:

Любое усилие моей воли, любая попытка положить конец дезинтеграции внешнего мира и растворению моего «я» казались тщетными. Какой-то демон вселился в меня, завладел моим телом, разумом и душой. Я вскочил и закричал, пытаясь освободиться от него, но затем опустился и беспомощно лёг на диван. Вещество, с которым я хотел экспериментировать, покорило меня. Это был демон, который презрительно торжествовал над моей волей. Я был охвачен ужасающим страхом сойти с ума. Я оказался в другом мире, в другом месте, в другом времени. Казалось, что моё тело осталось без чувств, безжизненное и чуждое^[31].

Олдос Хаксли

Олдос Хаксли — известный популяризатор психоделиков и автор эссе «Двери восприятия» — провёл аналогию между смертью эго в результате психоделического опыта и религиями Востока в труде «Вечная философия»^[32]. В значительной степени опираясь на идеи из «Тибетской Книги мёртвых», эта работа сыграла важную роль в формировании представлений о «революции западного сознания». Кроме того, философ Алан Уотс провёл параллель между психоделическим опытом и книгой «Космическое сознание» Ричарда Баха, описав суть переживания смерти эго следующим образом:

… понимание (осознание) того, что непосредственно проживаемый настоящий момент, каков бы ни был его источник, и есть самоцель и устремление всего живого^[25].

Идеи мистицизма и дух богемы были унаследованы поколением битников^[33]. Интерес к мистическому лёг в основу научного и популярного дискурса вокруг психоделических веществ в 1960-е годы^[25]. В 1964 году Уильям Берроуз разделил наркотики на «седативные» и «расширяющие сознание»^[25]. В 1940–1950-х ЛСД активно изучался военными и гражданскими психиатрами^[25]. Одним из таких исследователей был Тимоти Лири^[32] — клинический психолог, работавший в Гарвардском университете. Олдос Хаксли рекомендовал Лири продвигать психоделики среди интеллигенции: художников, музыкантов, интеллектуалов^[25]. В дальнейшем, под давлением своего коллеги Рама Дасса, Лири начал распространять ЛСД и среди студентов^[25]. В 1962 году Лири был уволен из Гарварда, а университетская программа исследования психоделических веществ была свёрнута^[25]. После этого Лири открыл исследовательский фонд The Castalia Foundation^[34], а в 1963 году основал журнал The Psychedelic Review^[25]. По совету Хаксли Лири вместе с коллегами написал «Психоделический опыт» — руководство по ЛСД-трипам, местами повторяющее идеи «Тибетской Книги мёртвых» («Бардо Тхёдол»), с которой Лири познакомил именно Хаксли^[25][32]. По мнению Лири и коллег, «Тибетская Книга мёртвых» —

… это ключ к глубочайшим тайникам человеческого разума и руководство для посвящённых, а также для тех, кто ищет духовный путь к освобождению^[22].

Тимоти Лири и Ричард Альперт (Рам Дасс)

Эффект ЛСД авторы описывали как «освобождение» от защитных систем эго, находя параллели между стадиями смерти^[35] и возрождения в «Тибетской Книге мёртвых» и стадиями психологической «смерти» и психологического же «возрождения», выявленными Лири в ходе экспериментов^[32].

[Смерть эго] — одна из самых древних и наиболее универсальных практик посвящения. Человек должен символически умереть для своего прошлого и своего прежнего эго, перед тем как занять место в новой духовной жизни, в которую он должен быть посвящён^[22].

В «Психоделическом опыте» авторы выделяют три стадии (бардо):

1. Первое бардо: освобождение от эго, «неигровой экстаз»;
2. Второе бардо: период галлюцинаций;
3. Третье бардо: возвращение к повседневной реальности и к своему «я»^[22].

Первая часть книги подробно описывает каждое бардо. Вторая часть состоит из наставлений, которые нужно зачитывать «путешественнику» во время психоделического трипа. Ниже — пример наставлений к первому бардо:

О, (имя путешественника),

Для тебя настало время искать

Новые уровни реальности.

Твоё эго и (имя) игра скоро исчезнут.

Ты близок к тому, чтобы предстать

Перед Чистым Светом.

Ты близок к тому, чтобы узнать его в его реальности.

В состоянии, свободном от эго,

Всё подобно пустоте и безоблачному небу,

А чистый, незамутнённый разум

Подобен прозрачному вакууму;

Познай себя в это мгновение

И останься в этом состоянии.

О, (имя путешественника),

Сейчас к тебе приходит то,

Что называется смертью эго.

Помни:

Настал час смерти и нового рождения;

Воспользуйся этой временной смертью,

Чтобы достичь совершенного состояния —

Состояния Просветления.

[…]^[22][36]

Идея «мистических переживаний» при приёме ЛСД и концепция смерти эго приобрели некоторую популярность в США в 1960-е годы, но «ЛСД-духовность» в том виде, в котором её представлял Тимоти Лири, не получила широкого признания^[25].

Описания психоделического опыта

Терминология Лири помогла более точно описывать психоделический опыт. В описаниях психоделического опыта (так называемых «трип-репортах») представителей субкультуры хиппи упоминается состояние сниженного самосознания, которое принято называть смертью эго. Однако эти описания сильно расходятся с наблюдениями Лири. В некоторых источниках за смерть эго ошибочно принимают панические атаки^[25].

The Beatles

Прочтение «Психоделического опыта» сильно повлияло на участника группы «Битлз» Джона Леннона, вдохновив его на сочинение песни Tomorrow Never Knows, которую он впоследствии использовал для сопровождения собственных ЛСД-трипов^[37]. Леннон принимал ЛСД около тысячи раз, но это злоупотребление лишь усугубило его личностные проблемы^[38]. В конечном счёте музыкант перестал принимать это вещество. По мнению Джорджа Харрисона и Пола Маккартни, использование ЛСД не приводит к каким-либо значимым изменениям психики^[38].

Радикальный плюрализм

Согласно историку Николасу Бромеллу, переживание смерти эго усиливает радикальный плюрализм, типичный для молодёжи. Большинство молодых людей стремится отвергнуть радикальный плюрализм, предпочитая ему комфорт стабильного «я» и фиксированной реальности. Однако широкое использование психоделических веществ в 1960-е годы повлияло на ценности молодого поколения, которое отвергало «лживые» ценности родителей^[39].

Научные исследования

Рандольф Алнес

В 1964 году Рандольф Алнес, психиатр из Университета Осло, опубликовал исследование под заголовком «Терапевтическое применение изменений сознания, вызванных психолитиками (ЛСД, псилоцибин и т. д.)»^[23][40]. Алнес отмечает: ЛСД может вызывать у пациентов экзистенциальные мысли; психоделические вещества могут приводить к инсайтам («озарениям»); психоделики в сочетании с психотерапией могут приносить пациентам пользу^[23].

Одним из переживаний, вызываемых ЛСД, может быть «кризис смерти». Алнес выделяет три стадии такого переживания:

1. Психосоматические симптомы приводят к «потере ощущения эго» (смерти эго);
2. Ощущение «отделения» от тела: субъекту кажется, что его тело «умерло»;
3. «Возрождение», возвращение к нормальному состоянию разума, «сопровождающееся сильным чувством облегчения — катарсисом, который иногда приводит к „озарениям“»^[40].

Перинатальные матрицы Грофа

Станислав Гроф

Психиатр-психоаналитик Станислав Гроф исследовал психоделические эффекты, достижимые без применения веществ^[24]. Учёный разработал «картографию психики» на основе собственной работы с психоделиками. «Картография» описывает «основные типы переживаний, доступных обычному человеку» с применением психоделиков или «различных экспериментальных немедикаментозных техник»^[24] (таких как холотропное дыхание).

См. также: Психоделическая психотерапия

По мнению Грофа, традиционная психиатрия, психология и психотерапия используют модель человеческой личности, которая ограничивается лишь биографией и фрейдистским «сознанием индивидуума». Он считает, что этой модели недостаточно для описания переживаний, вызываемых психоделиками и «мощными техниками», которые активируют и мобилизуют «глубинные уровни подсознания и сверхсознания человеческой психики». Эти «глубинные уровни» включают:

• Сенсорный барьер и воспоминательно-биографический барьер.
• Базовые перинатальные матрицы (БПМ):
  • БПМ-I: Амниотическая вселенная (материнская утроба); символическое единство зародыша и организма матери, отсутствие барьеров и преград;
  • БПМ-II: Космическая поглощённость и отсутствие выхода. Начало родов; изменение блаженной связи с матерью и её первозданной вселенной;
  • БПМ-III: Борьба смерти и возрождения. Движение по родовым путям; отчаянная борьба за выживание;
  • БПМ-IV: Переживание смерти-перерождения. Собственно рождение.
• Трансперсональные измерения психики^[24].

Смерть эго происходит в четвёртой перинатальной матрице, связанной с непосредственным появлением человека на свет. Накопленные напряжение, боль и тревога высвобождаются. Символический аналог — смерть-перерождение, которая может сопровождаться чувством надвигающейся катастрофы и попытками остановить этот процесс. Переход от матрицы III к матрице IV может ощущаться как «полное самоуничтожение»:

По моим наблюдениям, переживание смерти эго означает мгновенное и безжалостное уничтожение всех точек опоры в жизни индивида.

Гроф считает, что в ходе процесса фактически умирает «параноидальное мировоззрение, отражающее негативный опыт, пережитый субъектом с момента рождения». В финальной и самой полной форме смерть эго означает:

… необратимый конец философского отождествления человека с тем, что Алан Уотс называл «эго, заключённым в кожу»^[24].

Современные исследования

Современные наблюдения подтверждают, что смерть эго может быть вызвана психоделическими веществами, такими как ЛСД и псилоцибин^[41][42], и что она имеет терапевтический эффект, особенно в сочетании с медитацией^[10]. Растворение эго и другие психоделические эффекты могут помочь пациентам, страдающим депрессией, обсессивно-компульсивным расстройством, тревожным расстройством, расстройствами пищевого поведения, а также различными формами зависимости. Психоделические трипы способны провоцировать инсайты и глубокий самоанализ (рефлексию), что потенциально приводит к переменам в поведении, привычках или убеждениях^[43].

«Опросник растворения эго» (англ. The Ego-Dissolution Inventory, EDI)^[44] — разработанный психиатром и нейропсихологом Мэттью Нуром список вопросов, позволяющий измерять степень краткосрочной смерти эго, испытываемой при приёме психоделиков^[13]. EDI помогает исследовать нейронные процессы, происходящие при смерти эго, что может быть полезно при психоделической терапии и для лучшего понимания психозов^[13].

Фонд Бекли и Имперский колледж Лондона

Фондом Бекли и Имперским колледжем Лондона было проведено исследование, которое выявило, что при приёме псилоцибина нарушается связь между парагиппокампом и медиальными отделами височной доли — регионами человеческого мозга, предположительно отвечающими за чувство «самости». Кроме того, было установлено, что смерть эго сопровождается снижением альфа-ритма в задней поясной коре — одном из главных узлов сети пассивного режима работы мозга (СПРРМ)^[45]. Эта сеть тесно связана с поддержанием ощущения «я»: в частности, она задействована в рефлексии и обработке автобиографических воспоминаний.

В ходе другого исследования Фонда и Имперского колледжа были составлены изображения, демонстрирующие активность головного мозга во время действия ЛСД^[46][47] и подтвердившие связь между субъективным переживанием смерти эго и снижением активности СПРРМ.

Отмечается, что эти исследования приближают научное сообщество к пониманию происхождения человеческого эго. Помимо того, они частично подтверждают теорию основательницы Фонда Аманды Филдинг^[48] и её наставника Барта Хюгеса. В 1960-х годах они предположили, что эго развилось в ходе эволюции как важный для выживания биологический механизм, который запускается, когда усиливается приток крови к регионам мозга, отвечающим за самосознание, одновременно со снижением кровотока в других регионах^[49].

Смерть эго в религиозных и духовных традициях

Буддизм

Явление смерти эго созвучно буддийской идее просветления

С возникновением интереса к психоделикам и духовным практикам понятие «смерть эго» стало применяться в том числе в отношении идеи просветления («бодхи» или «мокша») в восточных религиях.

Считается, что практика дзэн может привести к смерти эго^[50]. Смерть эго также называют «великой смертью» — в противовес «малой» физической смерти^[51][52]. Философ и религиовед Джин Парк считает, что смерть эго в буддизме завершает «зачастую неосознаваемый цикл» познания внутреннего «я»^[53]. По мнению Парк, медитация — это путь к смерти путём «забвения» своего эго:

Просветление случается лишь тогда, когда автоматическая рефлексия сознания прекращается; это ощущается как свободное падение в бездну и конец бытия […] В момент, когда моё сознание перестаёт пытаться угнаться за своим хвостом, я становлюсь ничем и осознаю, что я есть всё^[54].

Психотерапевт Джон Уэлвуд полагает, что «отсутствие эго» — распространённое явление^[55], которое проявляется «в пробелах между мыслями и обычно остаётся незамеченным». Экзистенциальная тревога возникает, когда человек осознаёт, что ощущение собственного «я» — всего лишь трюк восприятия. Согласно Уэлвуду, лишь осознанность в момент отсутствия эго позволяет человеку встретить и принять смерть во всех её проявлениях^[55].

Дэвид Лой также упоминает страх смерти и необходимость пережить смерть эго для постижения истинной природы человека^[56][57]. Лой считает, что человеческий страх перед утратой эго может быть даже сильнее, чем страх перед смертью^[57].

Смерть эго и анатман

Отсутствие эго — не то же самое, что анатман («не-я»). Если первое понятие — это сугубо личное переживание, то второе — это доктрина, присущая всем ветвям буддизма. Анатман подразумевает, что составляющие части личности не содержат постоянного существа (то есть, не существует души или «эссенции „я“» как таковой):

Будда практически всегда говорил о неприемлемости отоджествления себя с пятью скандхами — то есть психологической веры в собственное «я». Он говорил, что эти пять составляющих — форма, чувство, постижение, воля и различение — являются лишь иллюзией; они принадлежат демону Маре; они непостоянны и болезненны. По этим причинам скандхи не могут являться нашим «я»^[58].

Смерть эго также не стоит путать с нирваной: если первая — это краткосрочное, единовременное переживание, то состояние нирваны не ограничено по времени.

Индийская богиня Кали. На изображениях она традиционно держит в одной руке окровавленный меч, символизирующий божественное единение, а в другой — голову демона, которая символизирует отсечённое эго^[59]

Индуизм

В Упанишадах, в рамках брахманизма — религии Древней Индии, считающейся связующим звеном между ведийским периодом (1500–⁠600 гг. до н. э.) и более поздним индуизмом, — уже упоминалась необходимость уничтожения внутренного «я» (анатмана) для реинтеграции во вселенную^[60]. В перечисленных текстах выход за пределы эго отождествляется с достижением состояния «чистого сознания» (турьи), в котором обнаруживается, что истинное «я» (атман) тождественно Брахману — «Душе мира»^[61]:

«„Я“, которое всё понимает, всё знает и слава которого проявляется во вселенной, живёт в святилище сердца, в обители Брахмана». — Аноним, Бхагавадгита, гл. II, «Йога знания»

Бхагавадгита — дидактический раздел Махабхараты (религиозно-эпического текста III в. до н. э.) — описывает диалог Кришны (восьмого воплощения бога Вишну) с царём пандавов Арджуной, в котором божество открывает царю на месте великой битвы путь к спасению. Эта великая битва символизирует внутреннюю борьбу между силами зла (кауравами) и силами добра (пандавами)^[62]. В своих объяснениях Арджуне, одному из соперничающих вождей, Кришна побуждает его бороться за избавление от внутреннего «я»:

«Человек, который отказывается от всех желаний и работает без корысти, свободный от чувств „я“ и „моё“, достигает покоя». — Аноним, Бхагавадгита, гл. II, «Йога знания»^[63]

Как уже упомянуто выше➤, в буддийской перспективе той эпохи описываемые в Бхагавадгите составляющие человеческого опыта, соотносимые со скандхами, считались «дверьми во тьму», которых следует «избегать».

Иудаизм

Как и в других религиозных традициях, в иудейском писании Танаха внутренняя борьба или убиение внутренних врагов души часто изображается в аллегорической форме. Нередко это явление описывается термином «поцелуй смерти» (ивр. מיתה בנשיקה‎)^[64][65], означающим «наименее болезненный» вид смерти из 903 описанных в Талмуде^[65]. Это аллегория также прослеживается, например, в псалмах царя Давида:

Я преследую врагов моих и настигаю их, и не возвращаюсь, доколе не истреблю их; поражаю их, и они не могут встать, падают под ноги мои^[66].

Боже, скорее избавь меня!

Поспеши мне на помощь, Господи!

Пусть все, кто ищет жизни моей,

будут пристыжены и посрамлены^[67].

В текстах Зогара Шимона бар Йохая и учениях Ицхака Лурии, содержащих основы еврейской каббалы, изложено, что человеческая душа может достигать различных ступеней развития или «великолепия» (нефеш, руах, нешама, хая и йехида)^[68][69]. Эти «имена души» тесно связаны со святостью её носителя, то есть со степенью внутреннего очищения или умирания эго. Это очищение, исправление или восстановление (тиккун) души осуществляется через борьбу с нечистыми силами внутри себя — желаниями и эгоистическими побуждениями — которые препятствуют приближению и единению с Богом и отделяют человека от света Божия (Эйн Соф)^[70].

Каббалисты верят, что все души взаимосвязаны, и потому полное и тотальное исправление невозможно в одиночку — все люди должны достичь его одновременно^[70].

Ислам

Постоянное поминание Бога (зикр) является основой смерти эго (фана) в исламе

В мусульманской традиции смерть эго называется фана (араб. فناء‎ — умирание, самоотречение); за ней следует бака́ (араб. بقاء‎) — пребывание в Боге^[71][72][73]. Понятие «фана» связано с аятами 26 и 27 из 55-й суры Корана:

Все живущие на земле (общество людей и бесов) — смертны (исчезнут) (фана)^[74]. Вечен лишь Лик твоего Господа — Обладателя Величия и Щедрости^[75].

Оно также основано на следующем хадисе Мухаммеда (по ат-Тирмизи):

Умрите прежде, чем умрёте, и спросите у себя отчёта до того, как его спросят у вас^[76].

Фана связана с фигурой богослова и мученика Мансура аль-Халладжа. Смерть эго часто выражается огнём в средневековой персидской литературе. Ниже стихи Хафиза Ширази:

Твержу тебе: не сдамся, покуда не добьюсь сего желанья:

пускай моя душа соединится с душой души моей или душа покинет моё тело.

Открой мою могилу и посмотри, когда я умру,

как мой саван дымится от огня, который я таю^[77].

Таким же образом это пламя олицетворяет божество. Как указывает поэт Джалаладдин Руми: «Бог — это тот, кто поджигает человека и уничтожает его»^[72]. Поэт Хаким Санаи в произведении «Сад истин» говорит об упразднении внутреннего «я» в следующем маснави:

Сколь он долог, наш путь от «ничто» до Творца, не изведаем мы

до тех пор, пока хваткою мертвою к самости льнём,

мы путями окольными бродим в плену полутьмы

год за годом и тысячу лет —

день за днём, день за днём.

И когда, после тяжких трудов, наконец,

ты откроешь глаза,

то по тлену пороков прочтешь своей самости знак,

вкруг себя в её вечном круженьи, —

как вол вкруг столба,

жёрнов мельницы «я», непрестанно вертящей без сна.

Но как только ты, самость отринув, покинешь сей круг,

где веками бродил в полутьме,

покоряясь судьбе,

и возьмёшься всерьёз, наконец, за работу, мой друг,

дверь, что вечность была заперта,

в сей же миг

отворится тебе^[78][79].

С суфийской точки зрения такая борьба за веру (джихад) или духовная борьба против собственного эго («джихад ан-нафс») является подлинной «священной войной», поскольку ведёт к единению с Богом («джихад аль-акбар» или «великий джихад»). В мистической поэтике ислама есть много примеров, указывающих на необходимость этого шага, «дабы воссиял Божественный свет в сердце искателя истины»^[80]. Так, Руми писал:

О, блажен тот, кто умер до смерти, ибо он воспринял аромат происхождения сего сада^[81].

Фарид ад-Дин Аттар в своём произведении «Божественная книга» упоминает:

Препятствие, что не даёт вам двигаться вперед, — это ваше «я»; избавьтесь от него, не возвращайтесь к нему; отрекитесь от своего «я», ибо самоотречение есть «свет на свете»^[82].

Среди суфийских мистиков принято рассматривать душу как зеркало, которое должно быть чистым от всяких пятен, чтобы отражать божественное.

Ибо тот, кто опустошит себя, исчезнет [в Боге]… его форма пропадёт и станет зеркалом^[81]…

Непрестанное поминание Бога через Его прославление (зикр) является инструментом, позволяющим стать зеркалом божественного^[83]. Освобождение сердца от всего, что не является Богом, ведёт к единению (таухид) с Богом^[84].

Христианство

В христианстве основа идеи мистической смерти (лат. mors mystica) выражена в различных отрывках Евангелий и особенно в словах Иисуса Христа, изложенных в Евангелии от Матфея и подтверждённых текстами Евангелия от Марка (8:34) и Евангелия от Луки (9:23):

Потом всем ученикам Своим сказал Иисус: «Кто хочет идти за Мною, пусть отречётся от себя самого, возьмёт свой крест и последует за Мной»^[85].

Так же и в Евангелии от Марка сказано:

Ибо извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство, — всё это зло извнутрь исходит и оскверняет человека^[86].

Самоотречение, очищение сердца человеческого и есть «мистическая смерть» — смерть «греховного „я“». Если она не происходит до «первой» (физической) смерти, то после первой смерти последует «вторая» (смерть грешной души, не очистившейся при жизни):

У кого есть уши, пусть услышит, что Дух говорит церквам. Побеждающему вторая смерть не причинит вреда!^[87] Откровение Иоанна, 2:11

В зарождающейся христианской общине сочинения Павла из Тарса оставили глубокий след, сформировавший более поздний христианский мистический аскетизм. Так, в своём Первом послании к Коринфянам он говорит:

Я каждый день умираю: свидетельствуюсь в том похвалою вашею, братия, которую я имею во Христе Иисусе, Господе нашем^[88].

Эта мистическая смерть есть смерть для греха, согласно Посланию к Римлянам (7:20)^[89] апостола Павла, а также для «ветхого человека», согласно его же Посланию к Римлянам (6:6)^[90], Посланию к Ефесянам (4:22)^[91] и Посланию к Колоссянам (3:9)^[92]. В Послании к Галатам мистическая смерть описывается Павлом как «распятие плоти с её страстями и похотями»:

Но те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями^[93].

Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы [Богом]^[94]. Послание к Коринфянам, 11:31

По Павлу: смерть эго — это божественная благодать, которая приходит в непрестанной молитве (Первое послание к Фессалоникийцам, 5:17^[95] и Послание к Ефесянам, 6:10–18^[96]) и в бодрствовании (Евангелие от Марка, 14:38^[97]) и которая позволяет «не впасть в искушение». По этой причине мистическая смерть — это трудный и постепенный процесс, при жизни ведущий в первую очередь к овладению собственной душой через внутреннее очищение от своей греховной природы, от ветхого человека: «Своей стойкостью вы приобретёте ваши души» (Евангелие от Луки, 21:19^[98]). Более того, смерть эго даёт возможность принять Христа в себя:

… доколе все придём в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова^[99].

… и уже не я, но Христос живёт во мне^[100].

Ибо только через Сына можно достичь Отца (Евангелие от Иоанна, 14:6^[101]). Существует множество текстов, которые в рамках христианской духовности затрагивают идею мистической смерти.

Климент Александрийский различает в своих основных трудах («Строматы», «Протрептик» и «Педагог») три вида смерти: смерть физическая — «та, которая высвобождает душу из тела» и наступает «естественно для живых существ»; смерть душевная — та, которая может наступить из-за греха: страсти или «болезней души»; смерть гностическая, которая «уносит и отделяет душу от страстей» и по этой причине является для Климента «спасительной смертью»^[102]. Из-за особой важности последней Климент переопределяет задачу философии с христианской точки зрения как «упражнение в смерти», основанное на внутреннем самоочищении^[102].

В Добротолюбии, духовном наследии православной церкви^[103], отцы-пустынники поощряют «тайную и невещественную» борьбу с нечистыми духами или невидимыми внутренними врагами, которые омрачают душу подвижника: гнев, печаль, жадность, лень и особенно гордыня. В этом сборнике текстов говорится о «науке тайной духовной борьбы» для методичного изгнания этих внутренних врагов. Основой этой науки является постоянное памятование о Боге с помощью Иисусовой молитвы^[104].

Франциск Ассизский считал, что «преодоление себя» — это высший дар и благодать Святого Духа

Франциск Ассизский в обращении к брату Леону утверждает, что совершенная радость приходит через «преодоление себя» и что это «преодоление» есть дар и благодать Святого Духа:

Превыше всех благодатей и всех даров Святого Духа, которые Христос дарует Своим друзьям, есть преодоление себя и блаженное перенесение скорбей, обид, посрамлений и неудобств во имя любви к Иисусу Христу^[105].

Иногда мистическая смерть выражается радикально, подобно тому, как доктрина дзэн-буддизма призывает постичь абсолютную внутреннюю пустоту и освободиться даже от самой идеи божественного или Бога, так как даже она оказывается препятствием для сближения с Всевышним^[106]. В таком ключе немецкий философ Майстер Экхарт говорит об «отрешённости»:

Отрешённость есть самое лучшее, ибо она очищает душу, проясняет совесть, зажигает сердце и пробуждает дух, даёт желаниям быстроту; она превосходит все добродетели: ибо даёт нам познание Бога; отделяет от твари и соединяет душу с Богом^[107].

Фома Кемпийский в своём произведении «О подражании Христу» упоминает «ежедневное умерщвление»:

Так всё состоит в кресте и всё заключается в смерти: нет иного пути к жизни и к истинному и ко внутреннему миру, кроме пути святого креста и ежедневного умерщвления^[108].

Мигель де Молинос, высший представитель мистического течения квиетизма, описал мистическую смерть так:

[…] если ты хочешь достигнуть совершенного покоя и истинного внутреннего мира, тебе надо умереть и не жить иначе, как только в Боге и пред Богом; и чем более ты будешь мёртв подобным образом, тем яснее познаешь Бога. Но если ты не упражняешься в постоянном самоотвержении и внутреннем умерщвлении, то никогда не придёшь к этому состоянию, не сохранишь себя от перемен и разных приключений мира (то есть не освободишь себя от ига восстания ума, которое заставляет человека судить и рассуждать, ропщет, огорчается, извиняется, защищает и старается соблюдать свою честь и важность, являющиеся врагами совершенства и мира)^[109].

Мистическая смерть с христианской точки зрения позволяет, полностью одолев себя, восстановить изначальную чистоту, «уподобившись младенцу», войти в Царствие Божие^[110], вкусить от древа жизни^[111] и получить венец жизни^[112].

Бернадетт Робертс

Созерцательница Бернадетт Робертс разделяет понятия «отсутствие эго» и «отсутствие „я“»; освобождение от эго — не то же самое, что освобождение от «я»^[113]. «Отсутствие эго» предшествует погружению в состояние единения, тогда как «отсутствие „я“» становится возможным лишь после растворения эго и перехода в состояние единения. Робертс определяет эго следующим образом:

… незрелый «я» или самосознание до растворения самоцентра и открытия центра божественного.

В то время как «я» Робертс определяет так:

… всеохватность самосознания, весь спектр человеческого познания, чувства и переживания от осознанности и беспамятства до единения — трансцендентного, или божественного, сознания.

В конце концов все переживания, на которых строятся эти определения, прекращают существовать или растворяются. В предисловии Джеффа Шора к книге Робертс объясняется, что «отсутствие „я“» означает «необратимый конец всего механизма рефлексивного самосознания»^[113].

По Робертс: и Будда, и Иисус символизируют растворение «я» и состояние «отсутствия „я“». Растворение — это голодающий до достижения просветления Будда и умирающий на кресте Иисус; состояние «отсутствия „я“» — это просветлённый Будда и воскресший Иисус^[113].

Интеграция после смерти эго

В психологии интеграция имеет своей целью восстановление изначальной целостности психики^[114]. В психологии Юнга существует близкий по значению термин — индивидуация. Существует несколько точек зрения относительно того, какие интеграционные процессы происходят после переживания смерти эго (то есть дезинтеграции).

Психоделия

Николас Бромелл считает, что смерть эго — это пусть и пугающее, но закаляющее волю переживание. По его мнению, смерть эго способна помочь человеку смириться с осознанием того, что истинного «я» не существует^[39].

Гроф выявил, что кризисы смерти могут возникать в ходе каждого психоделического сеанса, пока они в конечном итоге не перестанут вызывать у субъекта панику. Сознательное противостояние панике способно привести к «псевдогаллюцинаторному ощущению преодоления физической смерти»^[40]. Меркур подчёркивает:

Неоднократное переживание кризиса смерти и его противопоставление идее физической смерти, в конце концов, приводят к принятию собственной смертности и избавлению от иллюзий. Когда это случается, кризис смерти более не воспринимается как нечто пугающее^[40].

Веданта и дзэн

И индийская веданта, и буддийский дзэн предостерегают, что осознания пустоты «я» (то есть просветления) самого по себе недостаточно: необходимо продолжение практики.

Так, Джейкобс предупреждает, что практика адвайта-веданты требует многих лет последовательной практики, чтобы преодолеть «окклюзию» (преграду)^[115] в лице так называемых «васан, самскар, телесных оболочек и вритти, а также „грантхи“^[116] — тантрического узла, формирующего связь внутреннего „я“ с разумом»^[115].

Обучение дзэн-буддиста не ограничивается кенсё — видением своей истинной природы. Практику нужно продолжать, чтобы углубить это видение и применять его в реальной жизни^[117]. Хакуин считает, что главная цель «постпросветленческой»^[118] практики — это дальнейшее развитие «просветлённого сознания»^[119]. По Ямада Куну: «Если вы не плачете вместе с плачущим, то вы не постигли кенсё»^[120].

«Тёмная ночь души» и деперсонализация

См. также: Деперсонализация

Синдзэн Янг — американский учитель буддизма — указал на сложность интеграции после переживания смерти эго. Эту сложность он назвал «тёмной ночью души» (отсылая к одноименной поэме), или:

… «падением в зёв шуньяты». Подразумевается аутентичный и необратимый взляд в пустоту и «не-я». Проблема состоит в том, что человек интерпретирует такое переживание как бэд-трип. Вместо удовлетворения и расширения возможностей, описанных в буддийской литературе, происходит прямая противоположность: если хотите, «тёмная ночь» — это «злой брат-близнец» просветления^[121].

В исследовательской программе «Тёмная ночь души» профессор психиатрии Брауновского университета Уиллоуби Бриттон документирует феномены такого рода, происходящие во время медитации. Бриттон анализирует тексты из разных традиций в поисках описаний тяжёлых периодов на духовном пути и проводит интервью, чтобы узнать больше о сложной стороне медитации^[122][123].

Критика

Связь между смертью эго и ЛСД неоднократно оспаривалась. Хантер Томпсон полагает, что Тимоти Лири сделал себя центром текста, использовав свою персону «как образцовое, а вовсе не растворённое, эго»^[124]. Меркур отмечает, что использование ЛСД согласно руководству Лири зачастую приводит не к смерти эго, а к мучительным бэд-трипам^[25].

Связь ЛСД и просветления также ставилась под сомнение. Так, монах японской школы буддизма сото-сю Брэд Уорнер раз за разом подвергал критике саму идею, что психоделический опыт способен привести к просветлению^[125][126]. Далее приведён комментарий Уорнера от 2011 года к «Психоделическому опыту» Лири:

На фестивале «Старвуд» я часто ловил себя на мысли, что меня крайне раздражают все те, кто откровенно обманывает себя и окружающих, полагая что копеечная доза кислоты, грибов, пейота, «молли» или чего-либо ещё способна перенести их на высшую ступень духовного бытия […] На этом фестивале я прочитал «Психоделический опыт» Тимоти Лири и Ричарда Альперта (он же Рам Дасс, позднее известный как автор «Будь здесь и сейчас»). Данная книга — не более чем ошибочное прочтение «Тибетской Книги мёртвых» как руководства по приёму наркотиков […] Верить в 1964 году в наступление некой новой психоделической эры — это одно. Верить же в него сейчас, спустя 47 лет — это совсем другое. Все мы видели, к чему на самом деле приводит употребление психоделиков: Джими Хендрикс, Сид Вишес, Сид Барретт, Джон Энтвисл, Курт Кобейн… стоит ли о чём-то ещё говорить?^[127]

Идея о том, что смерть эго — один из основополагающих аспектов религии, также подвергается критике со стороны религиоведов, при этом «не теряя среди них ни толики популярности»^[128]. Исследователи критически отзываются о попытках Лири и Альперта увязать смерть эго, вызванную галлюциногенами, с тибетским буддизмом.

Джон Рейнолдс осуждает выбор Лири и Юнгом перевода «Тибетской Книги мёртвых» за авторством В. И. Эванса-Вентца, поскольку, по мнению Рейнолдса, переводчик во многом неверно трактует дзогчен^[129]. Как считает Рейнолдс, Эванс-Вентц мало разбирался в тибетском буддизме и воспринимал эту религию «не как тибетскую и буддисткую, но как теософическую и ведантистсткую». Несмотря на это, Рейнолдс соглашается, что невещественность эго — одна из основополагающих целей Хинаяны^[129].

См. также

• Диссоциативные расстройства
• Целостность эго
• Психонавтика
• Духовное развитие